— Рядовые тоже, как мы, по этой теме… — крикнул Псих.
— Рядовые… м…довые… темы никакой нет… — зарычал Фреза. — Никакие бабы здесь ни при чем. Если кто-то еще про Наду что-нибудь вякнет, ё…ну на месте. А про Минуса я все очень подробно Строгому и Трефу объяснил. Они вам расскажут. Так, Треф?
— Объяснял, было дело, только не объяснил. — Треф поднялся к Фрезе, встал рядом с ним и обратился к толпе. — Может, я тупой, но непонятно ни х… Ты вот напрямую людям объясни. Они поумнее меня, авось поймут.
— Все тебе понятно, Треф, и всем все понятно. Все! — Командарм положил тяжелую руку Трефу на плечо и подтолкнул его. — Иди, Треф, иди, не доводи до греха.
— А чё будет, если не уйду?
— В Воронеж поедешь с мешком на голове…
— Ладно, ладно, — вмешался Мазила, тщедушный золотозубый парень, пользовавшийся, несмотря на несолидную комплекцию, весомым авторитетом. — Хорош быковать, мужики. Ты вот чё, командарм, выкупи Минуса у хохлов за свои деньги; не захотел живого от смерти спасти, так хоть мертвого спаси от позора. Ну и будем считать, что ты искупил, а мы осознали, а?
— Я Минуса выкупил бы и так, без ваших сборищ и твоих, Мазила, советов. Какой ни есть, а он наш, нельзя его украм оставлять. Расходитесь. Выкуплю, — пообещал Фреза и, проведя напоследок по толпе командиров лютым ледяным взглядом, вернулся в дом, где ждал уже его какими-то задами прокравшийся в бильярдную Серп-И-Молот.
— Все слышал. Правильно. Тактически решение правильное. Стратегически ошибочное, — заговорил особист. — Правильно, что выкуп. Другого не дано. Ошибочно, что под давлением командирских масс. То есть я-то понимаю, что на вас давить бесполезно и даже контр, как говорится, продуктивно. Но эти-то ходоки, они ж балбесы, уже обсуждают между собой, как лихо вас продавили. Пойдет разговор теперь, что они вас заставили, а не вы сами…
— Там только старики были, насколько я понял? Только из первого призыва? Только, б…, заслуженные и легендарные? Ведь из поздних призывов ни одного? — спрашивал себя, Багра и Сима Фреза.
— Глаз у вас, товарищ командарм, алмаз. Так точно. Только из первого потока. Кто новые, те смирные, их больше намного, они этих наших первых не любят. Мигом разгонят, если что, — подтвердил Багор.
— Так и есть, — добавил Сим. — Только отцы-основатели ополчения, только махновцы эти, последние, как говорится, из могикан и чичимеков. Возомнившие. Избалованные, публичные. Блогерствующие, митингующие…
— Надо с ними кончать, — выдохнул командарм.
— Как вы сказали? — переспросил Сим.
— А вы не расслышали?
— Не расслышал.
— Ну и хорошо.
— Согласен, товарищ командарм, лучше мне этого не слышать, — заулыбался Сим.
— Не нужно, товарищ начальник особого отдела, так хитро щуриться и лыбиться, как какая-нибудь…
— Джоконда, — закончил за Фрезу фразу Сим. — Извините, что перебил вас и слово вставил. Это я на случай, если вы хотели что-то погрубее сказать, что-то такое, обидное, от чего мы сделались бы с вами врагами навек… А Джоконда слово научное, интеллигентное. Обиды нет, товарищ командарм, нет обиды, не враги.
— Разошлись, разъехались, — доложил, появившись в дверях, Мороз. — Вокруг дома чисто.
— Багор, выйди по нулевому каналу на укров, надо с Уксусом поговорить, скажи, срочно, — приказал Фреза. — Мороз, товарища Сима проводи до машины. И Наду найди.
— Она в саду, товарищ командарм.
— Что делает?
— Букет собирает.
— Какой?
— Сирень, жасмин, ромашки и прочее в этом роде.
— Настроение?
— Поет.
— Песни веселые? Или грустные?
— Средние, товарищ командарм.
— Ладно. — Фрезу опять удивила ее способность сохранять невесомость сердца при любой тяжести внешних событий.
— Соединение с Уксусом установлено, — выкрикнул Багор из комнаты связи. В этом закутке под лестницей гудели и перемигивались зелеными и красными огоньками особые передатчики. Отсюда можно было при крайней необходимости поговорить с центром, даже с первым его лицом. Отсюда же работал так называемый нулевой канал для общения с врагом, установленный без разрешения центра и в обход официальных переговорных форматов.
Уксус, краснокожий, почти толстый, почти молодой, но еще до войны поседевший и посидевший за контрабанду, а теперь боевой и отмеченный наградами генерал-лейтенант, не бросивший, впрочем, а даже и усиливший попутно войне контрабандное свое дельце, командовал украинскими войсками, держал фронт напротив Фрезы. Они заочно познакомились в самом начале конфликта, еще когда Уксус был ротным в бандеровском добробате, а Фреза атаманом квазиказацкой сотни. Фреза тогда заблокировал на Саур-Могиле десятка два укропов и методично добивал их из миномета. Роту Уксуса прислали прорвать окружение и вызволить своих. Уксус, однако, прорваться через Фрезу с ходу не смог, хотя дрался бодро. Не пробившись, отступив за посадку и отдышавшись, прислал к москалям своего медбрата с запиской и сумкой. В сумке были бинты, анальгетики, гемостатики и большая пластиковая бутылка с питьевой водой. В записке, адресованной Фрезе, содержалась просьба пропустить невооруженного медбрата к окруженным украм, чтобы передать им медикаменты и воду.