Зная, что он уже потратил слишком много времени, Чеймберс закрыл окно, дернул цепочку бачка и вдобавок помыл руки. Он потянулся к дверной ручке, но остановился, увидев самодельную декорацию, висящую на ней. Он перевернул ее и прочитал вырезанные на дереве слова:
Хмурясь, он поверннул ручку и направился обратно вниз, где Винтер уже был на ногах, готовый уходить.
— Я еще не видел ваших собак, — сказал Чеймберс, забирая свою куртку. Коутс с осторожностью взглянул на него. Бенджамин объяснил: — Заметил шерсть на ковре.
— Собаку. Всего одну, — сказал Коутс. — К сожалению, он почил. Совсем недавно, кстати говоря. Я думаю, это стало последней каплей для моей матери.
— Мои соболезнования, — сказал Чеймберс. — Какой породы была собака?
— Дворняга. Мы всегда подбирали бродячих собак.
— «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», — изрек Чеймберс, игнорируя вопрошающий взгляд, брошенный ему Винтером.
Коутс на мгновение выглядел растерянным, но потом улыбнулся впервые со времени их прибытия.
— Теперь вы говорите практически так же, как моя мать, — сказал он, провожая их до двери.
Забравшись в машину, Винтер выжидательно посмотрел на своего коллегу:
— Ну… что вы думаете?
— Ладно. Я был неправ, — признал Чеймберс, заводя двигатель. — Я понимаю, почему он вас заинтересовал.
Глава 9
C издевательской усмешкой на лице миссис Чеймберс ковыряла основное блюдо вилкой, видимо наевшись одной ложкой закуски.
— Что это такое, еще раз? — спросила она, изучающе засовывая палец в соус.
— Курица, — коротко ответила Ева. — Нелетающая птица, которая водится у нас дома. Один из рецептов моей мамы.
— И где находится дом, еще раз?
— Контент, Ямайка.
— Хммм, — ответила старшая женщина, обращая свой неодобрительный взгяд на явно неудовлетворяющую ее обстановку. — Так, значит, это они называют «лофтом»? — спросила она, отодвигая тарелку.
— Да.
— Это просто модное название квартиры, не так ли?
— Полагаю, да.
— Такой, что стоит не меньше, чем дом.
— Зависит от дома.
Еще раз фыркнув, выражая недовольство всем сразу, миссис Чеймберс улучила момент оглядеть хозяйку, сидящую напротив нее, пока Ева в ожидании сжимала руку своего мужа.
— Ты вполне хорошенькая…
— Спасибо. Как вполне мило, что вы заметили.
— …как для одной из них.
— Ауч! Господи! — вырвалось у Чеймберса, когда ногти Евы наконец-то пронзили его кожу. Он поглядел на двоих женщин, ни одна из которых не выглядела особо довольной, и у него закралось подозрение, что он что-то упустил.
— Вы закончили, Люсиль? — спросила Ева, вставая из-за стола.
— О, несомненно, — ответила она, передавая тарелку так, словно хотела избавиться от нее как можно скорее.
— Хочешь помочь мне с десертом? — спросила Ева Чеймберса.
— Я думал, он уже готов в…
— Помоги мне с десертом!
Он послушно встал и спросил маму, не надо ли ей еще воды.
— Нет. Спасибо, — сказала она, накрывая верхушку стакана рукой, будто он может попытаться незаметно наполнить его без ее согласия.
— Ты это слышал? — возмутилась Ева, когда они внесли тарелки на кухню. — Ей даже вода не нравится!
— Но мне кажется, все идет нормально, разве нет? — с надеждой улыбнулся Чеймберс, в ответ получая взгляд, означавший, что он будет спать в гостевой.
— Ты что, не был за одним столом с нами?!
— Тсссс. Что не так?
— Не цыкай на меня!
— Извини. Она тебе не нравится?
— Нравится?! — выплюнула Ева, снова немного громковато. — Я надеюсь, она подавится моим манговым тартом!
Чеймберс немного опешил… а затем слегка занервничал:
— Ей не очень нравится манго… или тарты.
Уронив красиво украшенную тарелку в раковину, она ударила его по руке.
— Аййй!
— Почему ты за меня не заступился?
— Я даже не слышал, что она сказала!
— Потому что ты витал в облаках… как всегда, — фыркнула она.
— Послушай, — начал Чеймберс, — мама просто… немного старомодна. Она очень гордится своими ганскими корнями и тем, что она британка.
— И ей не нравится, что ты распыляешься на какую-то ямо?[5]