Чеймберс сгорбился за безвкусным снеговиком, когда Льюис с учтивой улыбкой сказал:
— Доброе утро, босс.
— Не будь таким лизоблюдом, Льюис.
— Хорошо, сэр… Ладно. Он ушел.
Распрямляясь, Чеймберс махнул рукой в сторону стола:
— Я так понимаю, ты уже слышал?
— Ты же знаешь, здесь молва распространяется быстро, — кивнул Льюис. Он поколебался, так как ему практически всегда выпадала участь приносить плохие новости, предостерегать его о бюрократическом дерьме, которое скоро свалится на его друга. — Ты поднялся, чтобы осмотреть тело в ту же секунду, когда решил, что это безопасно. Что бы ты ни делал, не говори «Я думал, он мертв», или «Он выглядел мертвым» или что-либо из этого разряда. За это полетят головы, и Хэмм будет замахиваться на твою. Теперь убирайся отсюда, пока он…
— Чеймберс!
— Черт, — прошептал Льюис.
— Да, босс? — отозвался Чеймебрс через комнату. Его коллеги сидели с такими же язвительными лицами, очень желая узнать, когда и как он подошел к стране чудес на своем рабочем месте.
— В мой кабинет! Сейчас же!
— В ту же секунду, когда решил, что это безопасно, — тихо напомнил ему Льюис.
Главный детектив-инспектор Хэмм занимал эту должность восемнадцать месяцев. Это достаточно короткий период для того, чтобы его близкие друзья на вышестоящих должностях и бывшие сослуживцы уже стали считать его одним из своих и эти давние связи могли предотвращать любую критику в сторону очевидного фаворитизма и сомнительных критериев повышения. Хэмму хватило здравомыслия, чтобы поубавить свое неприкрытое недовольство и оскорбительное поведение в сторону Чеймберса со времени вступления на должность, что только сделало его нападки менее предсказуемыми.
— Садись, — сказал Хэмм, и Чеймберс послушался. — Ну… какого хрена?
— Все описано в отчете, сэр. — Чеймберс поморщился, он не хотел, чтобы это прозвучало настолько саркастично. — Я прибыл на место, где мне объяснили ситуацию. В тот момент, как я решил, что это безопасно, я забрался наверх к жертве.
— Жертве? — фыркнул Хэмм, чавкая жвачкой, которая, казалось, всегда была у него во рту. — «Никаких признаков травмы» и он просто там сидел, он очевидно сам это с собой сделал. Это все равно что я бы назвал свою толстую задницу «жертвой» моей любви к KFC.
— Тогда к «погибшему», — сказал Чеймберс. — Я убедился, что он был еще жив на тот момент, и немедленно потребовал вызвать «Скорую».
— Ага, — сказал Хэмм, выпучив глаза и выискивая в своем подчиненном любые признаки слабости или сомнения.
— При всем уважении, сэр, — Чемберс снова поморщился: ему нужно было перестать это добавлять, — я закончил смену два с половиной часа назад. У меня нет сил.
После ребяческой попытки переглядеть его Хэмм пренебрежительно махнул ему:
— Тогда иди.
Встав, Чеймберс потянулся к дверной ручке.
— И последнее, — выпалил Хэмм, останавливая его. — Что ты думаешь об этом констебле Винтере?
Руководству явно хотелось кого-то наказать. Лицо Чеймберса осунулось. Он заставил себя выглядеть невозмутимым и повернулся к своему боссу:
— О ком?
— Об Адаме Винтере. Он записан у тебя в отчете как первый офицер, прибывший на место, — сказал Хэмм, поднимая папку со своего стола.
— А. Наполовину первый, — сказал Чеймберс. — С ним была напарница.
— Не имеет значения. Это была работа Винтера… Так что?
Чеймберс быстро обдумал свои немногочисленные варианты.
— Некомпетентен, — жестко ответил он. — У меня самого возникала мысль написать на него жалобу. Типичный детектив-аматор — он не способен отставить в сторону собственное эго даже для того, чтобы справиться с элементарными вещами. Я настоятельно рекомендую вам проследить, чтобы его уволили за этот бардак.
Хэмм выглядел слегка удивленным его бесстрастной реакцией:
— Да ну?
— Да… сэр, — сказал он, на этот раз уже специально.
— Что ж, я однозначно приму твой совет к сведению. Можешь идти.
Чеймберс кивнул и закрыл за собой дверь, надеясь, что его губительное мнение об офицере убедит их начальника принять правильное решение.
В 10:35 утра Чеймберс ввалился в свой лофт в Камдене. Это было его несчастливое, но вовремя перешедшее к нему наследство, жилище, которое стало полезной подмогой среди завышенных цен лондоского рынка недвижимости. С урчащим от голода желудком он пошел на кухню, где обнаружил записку на дверце холодильника: