Джон рассматривал его, странно улыбаясь глазами.
— Так лучше? — тихо спросил он.
Но для слуха Дайана его голос звучал громко и чётко.
— Что, блядь, это? — почти простонал тот, ведомый спазмами, скручивающими и расшвыривающими его тело и сознание. Мышцы дрожали, полные яркой энергией.
— Это — моя кровь. Гораздо больше её, чем тебе досталось в первый раз, — сказал Джон, улыбнувшись всеми зубами. Он наблюдал за тем, что творится с Дайаном. Он знал, что с тем происходит.
Неотступающий звон заливал Дайна изнутри.
Тот глубоко и медленно вдохнул, облизал губы.
Джон почувствовал, как Дайан расслабляется, и ещё раз поцеловал его.
Губы Дайана были гладкими и сухими, а сам он ответил так, словно долго хотел пить.
И тогда Джон медленно втолкнул себя до конца.
Дайана запрокинуло в томном и беззвучном прогибе.
Джон видел, как дрожат его ресницы, и как скрываются за ними мокрые тёмные глаза. Джон продолжал двигаться медленно, растягивая движения, обсматривая лицо Дайана. Тот, спустя время, справился с растаскивающей больной блажью и открыл глаза. Дайан слышал в себе непререкаемое и требовательное желание. Ему хотелось быть глубже, чтобы Джон забрался в него как можно крепче. И поэтому подхватил его рукой под плечо, уцепившись ладонью со спины. Потянул к себе и на себя. Второй рукой обнял по спине. Он чувствовал в себе его раздвигающие, глубокие, сладкие и саднящие погружения. И продолжал коленями тянуть к себе, а руками удерживать так, что повисал на нём, отрываясь от кровати.
Джон скусывал ему губы и подбородок, удерживая вес обоих на вытянутых руках. Он знал, что та степень желания, которую сейчас чувствует Дайан — далеко не предел. И он знал, что Дайан запросит больше боли и ласки. Поэтому он ударил в него бёдрами и клыками одновременно.
Дайан словно захлебнулся. Потом кричал, выворачиваясь под ним. Но держал руку в волосах Джона и не отпускал его от своей шеи.
Джон кусал много раз, не снижая силы и глубины заходов. Он почувствовал его оргазм, мелькнувший в крови Дайана и растворившийся там, словно сахарная пудра. Джон прекратил пить, только держал зубами, оставляя под собою. И даже если в теперешнем состоянии Дайан был готов дать выпить себя до капли, не возражая, так это от того, что он даже не задумывался, на что способна та похоть, что забрала его из крови вампира. А именно — прикончить. Та похоть, чьим олицетворением являлся Джон Сойер.
Джон знал об этом.
Так было нельзя.
Поэтому Сойер драл Дайана несколько часов подряд, но не пил. Получать мальчишку он мог только в том случае, пока тот оставался живым.
Но кровь Дайана согрела и его.
Он сам чувствовал почти головокружение. Вожделение, усиленное симпатией к Дайану, приобрело стремление делать тому хорошо. И так уж оказалось, что странный Дайан получал удовольствие от такой изнуряющей и острой ласки, которой Джон его наполнял.
Во второй раз Дайан кончил, когда зубы в поцелуе вошли в его руку в нежном душистом сгибе локтя. Почувствовал, как под ключицами, затекая в рот, внезапно набравшимся слюной, возникла тошнота, потом сменилась долгим тянущим спазмом в животе и кокаиновым приходом ударила по всем слизистым.
— Я принадлежу тебе, — выдохнул он.
Джон заурчал и переметнулся к губам Дайана.
— Ещё раз, — потребовал он.
— Я принадлежу тебе.
В поцелуе Дайан сам кусал ему губы.
Кровь Джона смешивалась с его собственной в их ртах, обтекая лица и безнадёжно уничтожая простыни.
Комментарий к 3
https://yadi.sk/i/wBcZ8MLGAkFM5Q
https://yadi.sk/i/ehRtzoCMnL2Eug - визуализации от Офа
*в кельтской мифологии и мифологиях европейских народов общее название сверхъестественных существ. Всех фейри отличает неземная красота
========== 4 ==========
Дайан слышал сердце Сойера. Вполне обычный стук, но с томительными, неимоверно долгими интервалами. Он лежал головой на груди вампира.
Джон медленно кружил пальцами по боку Дайана, обегая два запёкшихся припухших следа от прокуса. Хотя те уже затягивались, потому что кровь Сойера работала в его теле исправно.
Дайан вконец измотался.
Джон, не рассчитывая в горячке, перекормил того своей кровью.
Дайан здорово хотел. Хотел так, что от криков и стонов голос его стал севшим и едва слышным. А на постельном белье мокрые пятна спермы смешивались с темнеющими пятнами его же крови. И не только на белье кровати. Оба были уделаны и тем, и другим.
И несмотря на то что Сойеру пришлось брать мальчишку раз за разом, он был доволен. И не в одной крови было дело. Он видел чувство в глазах Дайана, ловил отголоски его ощущений. Дайан отдавался.
Сейчас тот затих, потеряв силы.
— Мне нужно уйти до рассвета, — сказал Джон.
— Я слышал, вы способны переносить солнце, — тихо и нескоро отозвался Дайан.
— Только не калифорнийское. Днём оно невыносимо.
Дайан промолчал.
— Мне нравится солнце Торонто или Рейкьявика… — объяснил Джон.
— Так ты нездешний… Откуда ты?
— Родился в Большом Манчестере, сейчас живу постоянно в Ливерпуле.
— Ещё бы, конечно, — фыркнул Дайан.
— «Конечно» что?
— Чистопородный британский сноб, — Дайан слабо коснулся губами его груди.
— Не отрицаю, — мягко сказал Джон.
Но он чувствовал, что Дайан напрягся. Поэтому высвободил из-под него руку, сдвинул голову с груди и сам опустился ниже. Перевернулся на бок, устраиваясь лицом к лицу.
— Уедешь со мною?
Дайан смотрел на него не отвечая.
Джон между тем наколол палец о клык и, не спеша, стал касаться им следов, оставленных его зубами на шее и плече, царапин на губах Дайана. Он снова и снова накалывал палец, потому что укусов было много.
— С тобой?
— Да. Или тебя что-то здесь держит? — Джон разогнул ему руку и занялся локтем.
— А тебя никто не ждёт?
— Не ждёт. У меня нет постоянных любовницы или любовника.
— Значит, есть множество временных? — бросил Дайан, закрывая лоб ладонью.
В глазах Джона появился отблеск улыбки.
— В качестве кого я поеду? Если поеду? И что это значит? — Дайан опустил руку с цветущими следами от пальцев Сойера вкруг запястья, положив ладонь ему на грудь.
— Постоянным будешь ты, — Джон огладил ему лицо.
— Зачем тебе? — Дайан остановился глазами в его.
— Ты мне нравишься. Я уже говорил.
— У меня учёба.
— Переведёшься, закончишь в Ливерпуле.
— У меня есть девушка…
— У тебя её нет, неужели не понятно? — рыкнул Сойер.
Дайан обмер, увидев, какими узкими стали у того зрачки, обледенив глаза.
— Просто симпатии недостаточно.
— Что ты хочешь услышать? — подтолкнул Сойер.
— В таком не признаются, когда просто хотят заставить человека проводить с собою время. Забудь.
Джон смотрел на Дайана, решая про себя и взвешивая.
— Изволь, — проронил наконец. — Я влюблён в тебя.
— Ты в меня влюблён?
— Да. Возможно, что только выражаю своё чувство не так изящно, как бы тебе хотелось, — отблеск снова вернулся в глаза Сойера.
— Мне не хочется изящества. По крайней мере — теперь, — медленно произнёс Дайан, оставаясь взглядом в его.
— Значит, тебе подходит так, как было? Мне пить тебя и драть?
Дайан смолчал, опустил ресницы, и Джон увидел, как едва различимый, но это, без сомнения, был он, отсвет проступил на его скулах, горячий и тёмный.
— Ну так что? — напирал Джон.
Дайан вернулся к нему глазами.
— А ты сможешь? — набравшись усталым и от того слабым ядом провокации голосом, спросил он.
Джон показал в улыбке зубы, потом спрятал их и прошёлся языком по верхним.
— Я — да. Главное — выдержать тебе.
Дайан уловил нехорошее движение в его глазах. Но это движение заставило вскинуться в груди и животе нечто, что прижало его тесно к Джону, сомкнуть ресницы. А, разомкнув, произнести: