— Творческая личность всегда неудобна. — И Беседин при этом осмотрел самого себя.
Теперь уже засмеялись все. Вопреки сообщению из Казахстана.
Игорь подкинул коробку, поймал ее на голову и так с коробкой на голове и вышел из комнаты. Недавно разослали программы испытаний начальникам дорог с просьбой подумать, что они могут. Начальники, значит, ничего не могли: поступали ответы с отказами.
Игорь должен был сходить в приемную директора, получить депешу от Прекрасной Елены и вложить в папку цвета маренго, над которой сидел Чеботарев.
Да, Игорь типичный конторщик, а не испытатель. Кто бы подумал? Превратности судьбы. Нет, гримасы злобствующей судьбы!
Игорь шел по коридору, нес на голове скрепки. Он готовил себя к встрече с Еленой. Он не очень понимал, куда и к чему могут привести его отношения с Еленой, но что-то в этих отношениях с каждым разом непонятно обострялось и приближало Игоря к Елене.
Коробка скрепок на голове — дурашливость, своеобразная защита от Елены.
В приемной Елены не было. На столе лежала раскрытая пудреница и тоже открытый тюбик губной помады, похожий на маленький артиллерийский снаряд.
Кто-то подошел сзади и быстро снял у него с головы скрепки. Игорь испугался, решил, что это директор, но оказалось — Елена. Она стояла совсем близко. Он чувствовал ее дыхание, запах ее налакированной прически, чем-то напоминавший конфеты «Театральные».
— Где депеша из Казахстана? — спросил Игорь нарочно грубо.
— Нет никакой депеши.
— Ну чего ты? — нахмурился Игорь, потому что Елена придвинулась к нему еще ближе. — У тебя что — конъюнктивит? — Игорь имел в виду подкрашенные фиолетовым ее глаза.
Елена промолчала. Казалось, Игорь победил.
Но вдруг Елена затарахтела коробком, как кастаньетами, и начала в такт, ловко и красиво танцуя, наступать на Игоря. Он оглянулся на дверь, ведущую в директорский кабинет.
— Василия Поликарповича нет, — пропела под тарахтение скрепок Елена. — Я одна здесь. Испугался, князь Игорь?..
Когда он решил, что не сделает больше ни шагу назад от наступающей Елены, раздался звонок, который своей пронзительностью перешиб возникшее между Игорем и Еленой очередное острое напряжение. Звонок возвещал об окончании рабочего дня.
…Что-то в поведении Игоря стало смущать Галину Степановну. Новые заботы у сына, вокруг него новые люди. Галина Степановна знает, что среди новых забот и людей очень важно не потерять, не забыть старых друзей. Не обидеть невниманием, не оскорбить занятостью. Тем более — Алю. У Игоря на уме реактивный локомотив. В доме только и разговоров — вход СЛОКа в туннель и выход из туннеля. А каким будет взаимодействие встречных поездов? А газовый хвост — будет удерживать поезд в колее? Это все слова Чеботарева. Игорь их только повторяет. Влияние Чеботарева. Неплохое влияние, конечно. Но, к сожалению, не единственное, это очевидно. У Игоря появилось не свойственное ему прежде желание прифрантиться. Отпустил коротенькие бакенбарды, каждое утро разглядывает себя. Однажды спросил:
— Я старше с бакенбардами?
— Зачем тебе это?
— Все сейчас с бакенбардами.
— Для чего?
— А просто так.
Но Галина Степановна почувствовала, что не просто так. Не иначе — девица. Наверное, старше его. Когда он с Алей, он совсем другой. Никаких бакенбард и заграничных наклеек на рубашке. Откуда у него взялись эти наклейки?
А может быть, просто мальчик повзрослел? Бакенбарды, наклейки. Что поделаешь. Прежде он носил на поясе большую самодельную пряжку и металлический браслет. Мода у каждого возраста своя.
Галину Степановну не покидало чувство, что Игорь при всей своей занятости все еще мечется, ищет себя. Где-то он на перепутье, а на перепутье любая тропинка может легко увести с дороги. Галина Степановна не переставала мечтать о невестке. И лучшей невестки, чем Аля, она не ждала. Хотя и понимала, что все это преждевременно, наивно с ее стороны, даже смешно. Но все равно Аля — это надежно, в ней мать видит счастье своего теперь единственного сына.
…Фабрика учебно-наглядных пособий Московского железнодорожного узла расположена в здании депо, рядом с клубом.
В первом цехе горел дневной свет. Приятно пахло канифолью, горячими паяльниками. От паяльников, когда их очищали бурой, взвивались голубоватые, как от сигарет, дымки. Ребята из училища собирали схемы — сквозные станции, разъезды, обгонные пункты, ограждения.
Игорь увидел Виталия Ефимочкина из Тосиной группы. Виталий обрадовался, подбежал.
— Чего пришел?
— Здесь должна быть модель СЛОКа, — сказал Игорь. — Я хочу посмотреть. А ты чего?
— Я бригадиром тут.
— Как же электровозы?
— Здоровье… Временно паять буду.
Игорь понял, что спросил об электровозах неудачно.
— Я не знал.
— Да что ты. На электровозе я все равно буду. Не курю. Гимнастика, режим. Пан спортсмен. Ну, а ты определился?
— Я в испытательной группе СЛОКа.
— Загибаешь.
— Не загибаю.
— СЛОК, — повторил Ефимочкин. — А с чем его едят? Модель тут стоит. Мы ее на втором курсе делали.
— Поглядеть пришел. Тося знал о СЛОКе?
— Заказ выполняли на фабрике для авиационного КБ, чтобы проверить на аэродинамику. А нам зачет поставили.
Виталий повел Игоря в соседний цех. Игорь шел и думал, почему Тося никогда не рассказывал ему о СЛОКе? А что вообще он мог сказать Игорю о себе, о своей работе? Именно — ничего. Игоря это не интересовало. Чему ж удивляться? Это теперь Игорь бредит СЛОКом, теперь для него так важно оказаться причастным к железной дороге. Может, все-таки Тося незаметно подвел Игоря к себе, к своему увлечению, к своей работе. Не специально, не навязчиво. Может быть, Тося считал, что Игорь здесь найдет себя, что это для братишки — нормальный путь? Как теперь узнать?
В цехе стоял огромный полигон. Ефимочкин включил тумблеры. На полигоне вспыхнули светофоры, щелкнули автоматические стрелки, и тронулись составы: грузовой и пассажирский. Они пошли по линии в разных направлениях. На их пути попадались станции, мосты, кривые участки, разъезды. Составы шли, выполняя инструкции. Вокруг полигона собрались ребята с первого курса училища. Фабрика была производственной базой училища. Полигон все любили.
Ефимочкин нажал на пульте кнопку, и из низкого помещения, которое было построено на одной из станций полигона, вышел обтекаемый локомотив, чем-то даже похожий на подмосковную электричку, только над крышей были установлены реактивные двигатели, впереди — герб СССР. Это был СЛОК. Его модель. И она медленно тронулась по рельсам. Игрушечному СЛОКу хорошо, а вот настоящему некуда выйти. Негде разогнаться, чтобы показать подлинную скорость. Зато у игрушечного не было скорости, вернее, скорость была такая же, как у остальных моделей электровозов, потому что работал он, как и все они, от электрического моторчика в 27 вольт постоянного тока через выпрямитель.
Вчера Игорь и Аля разговаривали по телефону. Аля диктовала Игорю задачи по физике для экзаменов. У Игоря тоже экзамены, да еще в чужой, незнакомой школе. Аля думала, как он с ними справится? Предлагала помощь — не надо, говорит. Ему помогают Бронислава, старший инженер Галаншин. Они ему не дают прохлаждаться, наваливаются сразу. Спрашивают: «Что там с арифметикой? Показывай тетради». Теперь он понял, что надо уметь рассчитывать силы. И не надо пижонить. Тем более на словах. И при встречах с Алей не надо пижонить: испытатель, скорость… Ну почему он совсем не похож на Тосю! Почему он фанфарон? Вечно себя накрахмаливает. Але же казалось, что он просто не хочет ее видеть. Недавно он примчался к ней поздно вечером, кричал и обижался, что Аля его забыла. Хотя бы в институт пришла и поглядела, как он устроился, где работает. Он бы ее познакомил с Чеботаревым. Чеботарев для него главный человек в жизни.