Скороходов в свою сторону разговор клонит. «И Боря Мухин у него бывал?» — спрашивает. А мне скрывать нечего. «Как же, — говорю. — Бывал. Нас, дурошлепов, от него выкидывал. Придет, разгонит да еще Ваньке Косолапому милицией пригрозит. Только это мало помогало». — Оськин будто уже не со следователем, а со мной толкует, жалуется. — Скучно во дворе. Болтаются, болтаются мальчишки, и, глядишь — кого-нибудь опять к Ваньке Косолапому потянуло. Он тут же у подъезда сидит, побасенки рассказывает. Меня Косолапый совсем было заарканил. Пристал: выручи, говорит, будь другом. Сосед на курорт уехал, а я у него в квартире серебряный портсигар оставил да еще кой-какие вещички. Квартира на замке. Сосед невесть когда приедет, а вещички до зарезу нужны. Помоги. И всего-то вечерком в форточку нырнуть.
Я по дурости своей согласился. Чего, думаю, мне стоит. Тем более, он ко мне всей душой. Все было на мази. Косолапый гоголем ходил, улыбался в прокуренные усы. Друзьям своим, собутыльникам, хвастал: дверь закрыта с парадного подъезда, а мы с тыла все вещички уведем. А я по глупости и не соображал что к чему.
И не разговаривать бы мне с тобой сейчас честь по чести, если бы не Борька Мухин, который еще в ту пору отличался тем, что беспрестанно совал свой нос туда, куда его и не просят. Я одно время подозревал, что Ольга Федоровна его на меня натравливала. Все может быть.
Оськин приметил у забора бревна сложенные. Предложил:
— Присядем. А то в ногах правды нет.
Сели мы. Я уж загорелась, хочется знать, что дальше было.
— Что дальше? — отвечает Оськин. — Привязался Борька ко мне в тот субботний вечер: поедем да поедем в какой-то особый туристический поход. И рыбалка там, и уха у костра. А меня за главного кашевара агитирует. Не утерпел я, потому кашеварить люблю. Думаю, вещички в квартире полежат одну ночь, их не убудет, тем более, квартира на замке. Ну и поехал. А ночью, на привале, все честь по чести Борьке Мухину и рассказал. Расположил он меня чем-то. Или уху, мной сваренную, похвалил, или еще что, только никому я раньше про свои дела ни слова не проронил, а тут как на духу все поведал.
Взбеленился Борька страшно, когда узнал про все мои похождения. Ругал меня последними словами: и балбесом, и псом шелудивым. В общем, слово взял: чтоб к Ваньке Косолапому больше ни ногой. Как отрезало. Я согласился, но с него тоже клятву взял: никому о нашем разговоре не сообщать, словно его и не было. На этих условиях и союз заключили.
К Ваньке Косолапому я больше не пошел. Все. Отучил меня Борька. Правда, Косолапый в покое меня не оставил. Все пугал да стращал. А раз затащил в подвал и угрозой хотел на свою сторону повернуть. Устоял я, не сдался. Слово, данное Борьке, помнил.
— Ну и как же? — поторопила я.
— А никак, — ответил Оськин. — На этом все и кончилось. А я к тому говорю, что зря на Борьку напраслина такая возводится. Он скорее на грабителя бросится или хулигана остановит, чем на нечестный поступок решится. Я век ему благодарен буду, что от Косолапого отучил. Только теперь понял: засосало бы меня в трясину, не выбраться.
— Ты бы следователю это сказал, — опять упрекнула я.
Оськин обиделся. Поджал губы. Встал с бревен. Медленно побрел по тропке. Я за ним.
— Чудачка, — заговорил, наконец, он. — А я тебе о чем толкую? Все, как тебе, так и ему рассказал. Да еще постращал: Борьку, мол, в обиду не дам. Зубами за него драться буду.
Долго мы бродили за околицей села в тот вечер. Увидел бы кто из наших, наверняка на другой день на классной доске крупно вывели б мелом: «Олег + Нина = любовь». Но никто нас не видел. Уже темнело. Над деревьями небо стало синим-синим. А с низины от реки сильно повеяло прохладой. Потом взошла луна. Залила все бледным, матовым светом. И мы с Оськиным оказались будто в другом мире. Где все игрушечное: избы, деревья, тракторы на машинном дворе. Только люди — настоящие.
Наговорившись, мы шли молча. Оськин впереди. Я сзади. Старалась наступить на его бледную тень.
Вдруг из переулка вышел Мухин. Хорошо еще, что я по голосу заранее узнала его, и мы с Оськиным отпрянули к забору. Боря шел с Першиным. И опять они говорили о завершении ремонта техники.
— Ребята помогут, — горячо убеждал Боря. — У нас мастера есть. В прошлом году в школе модель управляемого по радио трактора соорудили.
Першин не спорил.
— Посмотрим, посмотрим, — соглашался он.