— Ну, чего уставился? Пошли.
Однажды на улице мы столкнулись с Борей лицом к лицу. Сережа упрекнул его:
— Борька! Бессовестный! Что же ты не зайдешь никогда?
Боря растерялся, сразу и не нашелся, что сказать. Промямлил:
— Неудобно как-то. Да и некогда. Я ведь в вечерней школе учусь.
— Да что ты, глупый! Наши тебя часто вспоминают. Заходи.
Но он все откладывал. А через неделю пришел в тесную комнатку клуба «Юпитер». Захотелось взглянуть на стадион, который ребята отстроили на месте бывшего оврага. Ему обрадовались. Сережа, выскочив из-за письменного стола, за которым переписывал начисто план работы клуба на время школьных каникул, с маху налетел плечом на цветочную подставку. Я едва успела подхватить слетевший с нее цветок.
— Ой, Борька! — крикнул Сережа. — Из-за тебя чуть опять происшествие не случилось.
— Как вы живете-то? — спросил Боря, освобождаясь от объятий.
— Мы-то что, мы отлично живем, — глядел на него влюбленными глазами Сережа. — Заводские нам крепко помогли. И следователь тот, помнишь, что дело твое вел?
— Угу, — разглядывая комнату, увешанную диаграммами и плакатами, подтвердил Боря. Старое вспоминать ему не хотелось.
Сережа усадил друга за стол и сам сел напротив.
— Ну, Борька, не томи, рассказывай, как там у тебя, как дома, на заводе? Ведь столько не виделись!
Боря улыбнулся. Я давно не видела улыбки на его лице, отвыкла от нее, и она мне показалась очень милой. И глаза его, карие, глубокие, опять светились добротой.
— Что ж дома, — сказал Боря. — Дома хорошо. Я даже не думал раньше, что может быть так хорошо. С отцом теперь мы живем душа в душу, вместе на завод ходим. Я пораньше, как малолеток, возвращаюсь. А он следом спешит. Мама повеселела. Встречает нас каждого с улыбкой. А я и не знал раньше, что у нее такая добрая улыбка. И что ласковая она такая, внимательная. В воскресенье мы всей семьей в Серебряный бор ездим. По набережной гуляем. А иной раз и еще дальше улетим, за город, под Барыбино. Правда, я иногда от них откалываюсь. Свои дела есть. С мальчишками-футболистами и другие. Так что они втроем наслаждаются природой. Домой возвращаются веселые, радостные. Сразу вся квартира наполняется смехом. Даже чудно как-то. Не привык я к этому. У нас ведь раньше в квартире смех нечасто слышался. А теперь словно прорвало. И на себя удивляюсь. Чуть что, домой спешу. Тянет. Никогда этого со мной не было. Помню, бывало, лето начинается, в турпоход или в колхоз, я с удовольствием. Первый бегу записываться. А сейчас из дому и уезжать не хочется.
Сережа покосился на друга, пытаясь понять, куда тот клонит. Привык, что у Бориса разговор всегда с подвохом. Все идет тихо-спокойно, а в конце выясняется сногсшибательная новость. Поэтому спросил осторожно:
— Вроде тебе уезжать-то и некуда. Или собираешься?
— А как же! — простодушно ответил Боря. — Ладно уж, открою вам с Ниной военную тайну. В подшефный колхоз бригада слесарей едет. Помочь в подготовке техники к уборке. Меня, как самого молодого, секретарь парткома к ним прикомандировывает. Подыши, говорит, свежим воздухом, тебе полезно.
Сережа даже на стуле подскочил от удивления.
— Погоди-ка, погоди! — заторопился он. — Ведь ваш завод шефствует над тем самым колхозом, куда мы со школой на практику едем. Ведь так?
— Так.
— Что ж это получается? — хлопнул Сережа по плечу друга. — Что же ты сразу-то не сказал? Выходит, опять вместе будем?
— Вместе, — улыбнулся Боря. — Только вы туда поедете несмышленышами-практикантами, а я от завода заправским рабочим.
— Ладно, не задавайся, — толкнул его в плечо Сережа. — Эх, Борька, — с грустью продолжал он, — ты знаешь, как нам тебя не хватает! Вот все вроде хорошо идет. Волейбольную площадку обратно отвоевали. Овраг за собой оставили. Стадион там будем расширять. А вот недостает нам человека, который умел бы помечтать, идейку подбросить. Тряхнул бы ты стариной, Борька, подкинул бы нам идейку, а?
— Попробую, — сквозь улыбку вымолвил Боря. — А пока хочу договориться, чтобы разрешили провести на стадионе соревнование дворовых футбольных команд.
Я вдруг вспомнила, что он ничего еще не сказал про завод, про свою работу. Подтолкнула Сережу: спроси, мол. Но Боря рассказывал неохотно. Все, дескать, в порядке, приняли хорошо.
— Здорово тебя ругали-то? — поинтересовалась я.
— Досталось. Следователь тогда передал мое дело на обсуждение в цех. А перед рабочими не отмолчишься. Ответа требуют начистоту. Да ничего. Все обошлось. Но я их не подведу. Их нельзя подвести.