– Не смей больше так делать! – гаркнул Влад и схватил меня за плечи. Я видела полупрозрачные чешуйки, скользнувшие по его щеке, и расплавленное золото, затопившее радужку. Мне удалось вывести его из себя, и это радовало. Злость неожиданно испарилась, и на смену ей пришло желание.
– Ты мне так нравишься, когда сердишься, – мурлыкнула я и прильнула к груди парня, ощущая его горячее и сильное тело через слой тонкого материала. Мне было наплевать на снующий по коридорам народ, я проворно скользнула ладонями под нижний край олимпийки Влада, чтобы почувствовать кончиками пальцев гладкость его обжигающей кожи.
Влад попытался отстраниться, но я не сдавалась – впилась поцелуем в губы и крепко обхватила руками за талию. Мне было без разницы, к чему приведут эти объятия. Хоть бы и к концу света. Не имеет значения, лишь бы поцелуй не прекращался.
Я не хотела открывать глаза и возвращаться в реальность, мечтала ощущать солоноватый привкус моря на губах и ни о чем не думать, но Влад посмел все испортить.
– Нет, – освободился он из моих объятий. – Ты знаешь, чем это в конечном счете закончится.
– Знаю, – невозмутимо отозвалась я. – Но иногда мне кажется, что оно того стоит. Не так уж и хорош этот мир! У нас есть шанс создать новый. Лучший, такой, какой нам захочется.
– Это говоришь не ты, – покачал головой парень.
– А кто же? – взорвалась я. – Поверь, и не Вероника. Ее нет. Она растворилась и не имеет права голоса.
Я говорила это осознанно, чтобы доставить Владу боль, и с удовольствием увидела, как потемнели его глаза.
– В тебе говорят гормоны, – отрезал он, тщательно скрывая свои чувства. – Ты перестала быть человеком. Твой организм перестраивается. Отсюда и гипертрофированный гормональный взрыв. Неконтролируемые желания, смена настроения, немотивированная агрессия. – Влад говорил тихо, медленно, стандартными фразами, словно зачитывал выдержки из истории болезни.
И эта невозмутимость раздражала, к тому же я понимала – в его словах достаточно много правды, и именно поэтому хотела уколоть его посильнее, чтобы заглушить собственную боль.
– А ты не думаешь, что все это отговорки? Твои попытки оправдать мое поведение. Может быть, просто та Алина, которую ты знал, перестала существовать? А?
– Я в этом точно уверен, – отрезал парень, горько усмехнулся и, развернувшись, пошел прочь, в сторону кабинета Анатолия Григорьевича.
Я стояла неподвижно, пока за Владом не закрылась дверь. Очень хотелось окликнуть, удержать и извиниться, но я отбросила эти мысли, к тому же соваться в кабинет директора было глупо. Прощения можно попросить и вечером, на тренировке, – я не думала, что Влад ее пропустит.
Мы снова начали заниматься неделю назад. Там, на холодной крыше, у нас получалось держать дистанцию и не выходить за рамки общения «ученик – учитель». Влад был хорошим учителем.
Влад
Влад не слишком расстроился из-за поведения и ядовитой колкости Алины. У него лишь слегка болела душа от горько-сладкого поцелуя, у которого не может быть продолжения. Но даже он не мог отвлечь молодого человека от предстоящей встречи.
В коридоре у окна он ждал вовсе не Алину – девушка попалась ему случайно. Парень собирался с мыслями и готовился к серьезному, неприятному разговору. Он и так слишком долго откладывал неизбежное.
– Я недоволен тобой, – с порога начал Шеша. Влад безразлично пожал плечами и примостился на диван, задрав ноги на подлокотник. Директор раздраженно покосился на это безобразие и продолжил: – До меня дошли слухи, и они мне не нравятся. Я волнуюсь.
– Давно ли ты стал верить слухам? – уточнил Влад, постаравшись, чтобы голос звучал пренебрежительно.
– С тех пор как они начали совпадать с моими собственными убеждениями и подозрениями, – невозмутимо отозвался Шеша и спросил: – Что у вас с Алиной?
– Ничего, – честно ответил Влад и, скинув с подлокотника ноги, принял более официальную позу.
– Как это понимать? – Взгляд Шеши был тяжелым, пронизывающим. Стоило огромных сил выдержать его и не отвернуться.
– Так и понимать, – передернул плечами Влад, пытаясь избавиться от неприятного ощущения – словно паучьи лапки скользили по лицу и норовили забраться в голову. Шеша пытался понять, что замышляет воспитанник. Проще было сказать самому. – Я подумал и решил, – запинаясь, начал Влад. Он опустил глаза в пол, нелегко было сообщать о предательстве тому, кого он на протяжении четырнадцати лет называл отцом. – Мои планы мести не стоят гибели целого мира. Я не готов устроить конец света из-за глотка амриты. А способ поквитаться с Индрой, думаю, можно найти и в этом мире. Пусть не сейчас, а чуть позже. Я не хочу участвовать в твоих планах.