Ситуация сложилась весьма забавная, думала она. Теперь, когда она влюбилась в мистера Гастингса, он потерял интерес к ней. Он пытается подсунуть ее мистеру Ллойду, чтобы таким образом избавиться от нее. День тому назад, до того как разобралась в своих чувствах, она могла бы еще отмахнуться от его непостоянства. Теперь же было слишком поздно. Положение ее стало безнадежным.
Отчаяние длилось минут десять, а потом Миранде пришло в голову, что вся ее жизнь тоже ведь была отмечена непостоянством, метанием от одного занятия к другому, от одного поклонника к другому, от одной страсти к очередному увлечению. Она была не в состоянии слишком долго испытывать склонность к чему-то одному. Но до сегодняшнего дня полагала, что это качество — серьезный изъян в ее характере. Теперь, как она видела, в этом заключалось ее спасение. Через неделю, самое большее, через две, она забудет мистера Гастингса. Как только это произойдет, он займет свое место рядом с заброшенным ею романом и полудюжиной бесполезных ширм.
Мистер Гастингс был обескуражен состоявшимся между ними разговором не менее, чем Миранда. Хотя он выполнил обещание, данное им мистеру Ллойду и леди Трой, он не мог поздравить себя с этим, поскольку умудрился добиться того, что женщина, которую он обожал, вылетела от него в страшном гневе. При этом непонятно, на что она так рассердилась. Ведь ни единое ее слово не свидетельствовало о том, что она намерена отказать мистеру Ллойду вне зависимости от того, что ей станут советовать любящие ее люди, ни единым словом не дала она понять ему, что не любит мистера Ллойда и никогда не сможет полюбить его, поскольку влюблена в другого человека, а именно в мистера Чарльза Гастингса. А он ведь ждал, что она скажет так, он даже намекнул ей на это, но она не использовала предоставленную ей возможность.
А что, если она не сказала этого потому, что и в самом деле не отдавала ему никакого предпочтения? Полагала, что он так же назойлив, как мистер Ллойд. После давешнего своего вмешательства в ее дела, он вынужден был признать, что и в самом деле был назойлив, как мистер Ллойд, если не более того. Возможно, он так же, как мистер Ллойд, повинен и в другом? Не проявлял никакого внимания ни к чьим заботам, кроме своих. Какой, например, интерес он выказал к ее увлечению садово-парковым искусством? Он прочел об этом в ее дневнике, но ведь то была чистая случайность. Их разговор велся исключительно вокруг его проблем — его ранение, угрожавшая ему опасность, его трудности с Эверардом, его маскарад, его пари, его желание увидеться с ней, не взирая на риск. Для себя он посчитал возможным пренебречь риском, но подумал ли он, что она тоже рискует?
Потерев щетину на своем подбородке, он упрекнул себя в том, что позволил событиям идти в таком ключе. Ему следовало проявить интерес к тому, что ее увлекает, потому что это действительно интересовало его. Не было в отношении ее ничего такого, чего ему не хотелось бы знать. Он мог бы делать ей нечто более приятное, чем задавать вопросы и выслушивать ответы, произносимые ее певучим голосом. Что бы она ни говорила, ему хотелось, чтобы она сказала это ему. И все же на самом деле он уделял ей не больше внимания, чем мистер Ллойд уделил Шарлотте Деуитт.
Он заключил сам с собой пари: до конца этой недели мисс Трой должна захотеть подробно поговорить с ним на тему о садово-парковом искусстве. Если он выиграет это пари, то вознаградит себя тем, что прямо выскажет ей, что любит ее. Если проиграет, то убедится, что он — глупец, и освободит место для мистера Ллойда. Ставки были именно такими, как ему всегда нравилось — достаточно высокими, чтобы зажечь решимость добиться успеха.
В тот вечер, несмотря на геройский обет проявлять интерес ко всему, что бы ни интересовало Миранду, мистер Гастингс оказался в центре всеобщего внимания. С тех пор как приехали три сестры Миранды вместе со своими семью детьми, все глаза были устремлены только на него. За исключением глаз Миранды, все это были оценивавшие его глаза. Ему потребовалось все его терпение, чтобы высидеть в кедровой гостиной и делать при этом вид, что не замечает, как изучается и оценивается малейшая деталь его туалета, поведения, внешности. Он поймал себя на мысли, что ему самому любопытно, соответствует ли его платье, фигура, цвет лица, манера держаться, чепец и кружевная наколка высоким требованиям этих рассматривавших его модных дам. В какой-то момент это даже стало его беспокоить. Как мужчина он и гроша бы ломаного не дал, чтобы узнать, что могут думать окружающие о его одежде и манерах. Но как женщина он осознал, что в его внешности нет ни единой мелочи, которая выглядела бы удовлетворительно.