- Что случилось, Лили?
Сохатый слегка встревожился. Эванс не была слишком эмоциональной в отличие от Джейн и никогда прежде так бурно не проявляла свои чувства. Любовь её была всегда нежной, мягкой, теплой. Пусть Лили и не скрывала их отношения, но таких всплесков чувств Джеймс еще не видел.
- Ничего, - Лили горячо поцеловала Поттера в щеку. – Просто я очень соскучилась.
Девушка, наконец, отпустила парня и села рядом. Джеймс все еще пребывал в недоумении.
- Мы не виделись один урок только, - резонно заметил он. И Лили рассмеялась.
- Вот я и увидела непонимание Джеймса Поттера. Эй, ну же, где спит твой романтик?
- Эмм… Хм… Да, - только и нашелся, что сказать в ответ Джеймс. Краем глаза он заметил, как Римус, тоже вернувшийся с нумерологии, в компании Сириуса поднимается наверх. Вопрос, мучавший его уже час, где пропадал Бродяга, вновь всплыл в голове.
- Как прошла нумерология? – поинтересовался он, чтобы отвлечься. Лили забрала прядку волос за ухо и ответила:
- Хорошо. Получила «превосходно» за тест. И Римус тоже.
- Какие вы у нас молодцы, - искренне улыбнулся Джеймс. Лили потянулась к нему и взяла за руку.
- Пойду переоденусь, а потом, может, прогуляемся? Погода волшебная.
Джеймс поднял глаза к потолку, словно раздумывая, а затем кивнул:
- Хорошо.
- Тогда я скоро, - Лили поднялась, схватила сумку и пошла наверх. Ладонь ее, мягкая и теплая, выскользнула из руки Джеймса, хоть он так наивно пытался удержать ее как можно дольше.
- Но мы ведь идем в Хогсмид? – едва Эванс ушла, спросил Питер. Он явно беспокоился, что их прогулке опять что-то грозило.
- Идем, конечно.
Джеймс тоже поднялся. Пока Лили собирается, он, пожалуй, успеет перекинуться парой слов с Сириусом. Ведь не может быть, чтобы Бродяга все это время был с Боунсом! Даже Джейн вернулась почти сразу же, но не он.
Шагая через ступеньку, Джеймс поднялся по лестнице. Он никогда не подслушивал разговоры друзей, да те все равно и не скрывали от него ничего, так что когда Поттер услышал голоса мародёров, то не стал смущаться или затыкать уши.
- Я не понимаю, почему она не может сказать Джеймсу? – голос Сириуса звучал напряженно.
- Мы уже говорили об этом, Бродяга, - вздох Римуса. – Джейн не хочет мешать его счастью.
- Но он имеет право знать правду. Если не как парень, то как лучший друг, - возразил Сириус. – Эдгар так же считает.
- Ну, Эдгар-то понятно… Но не так легко сказать о болезни, которая тебя убивает. Тем более тому, кого любишь и в чьих глазах не хочешь быть обузой, - почти шепотом произнес Лунатик.
Но Джеймс услышал. Он замер на лестнице, чувствуя, как отчаянно забилось в груди сердце. О чем они? Непонимание заполнило сознание. Ведь речь шла о нем и о Джейн. Какая болезнь? Кто умирает?
В ушах зашумело. Чтобы не упасть, Джеймс схватился рукой за перила, теперь уже намеренно вслушиваясь в чужой разговор. И сейчас ему было совершенно все равно, насколько это может быть неправильно.
- Тем более, Джеймс сам не захотел узнать, - спустя какое-то время тишину добавил Люпин.
- Да он упрямый осел, это ничего не значит! Ведь он до сих пор страдает в глубине души, - Бродяга повысил голос. – Ты ведь тоже это видишь, Рем! Не можешь не видеть. Потому, что не знает, что Джейн все еще его любит, что бросила его, чтобы…
- Привет, Джеймс! – громко поздоровался вышедший из своей комнаты Фрэнк. Поттер настолько не ожидал чьего-либо появления, что чуть не свалился с лестницы. Разумеется, голоса Сириуса и Римуса мгновенно затихли.
- Привет, - растерянно ответил Сохатый, мечтая провалиться сквозь землю. Теперь ему не оставалось ничего, кроме как идти в свою комнату и сделать вид, что поднялся только что. Хотя в голове гудели, отражаясь эхом, слова Сириуса. И меньше всего теперь Джеймсу хотелось оказаться лицом к лицу с друзьями. Друзьями, которые знали нечто о Джейн, чего не знал он. Друзьями, которые скрывали от него правду. Как долго? Пока он убивался и мучался, пытаясь понять, что сделал не так, в чем ошибся, в чем провинился перед Джейн и судьбой, они тихо таили от него ответы и делали вид, что сочувствуют и тоже не понимают.
Наверное, лицо его было слишком красным или растерянным, но когда друзья подняли на него глаза, то сразу встревожились.
- Ты в порядке, Сохатый? – выпалил Сириус. Джеймс медленно перевел на него взгляд, не понимая, что тот говорит. Он слышал голос, видел обращенный к нему взор, но не мог разобрать слов.
- Эй, Джеймс! – всполошился и Римус. И тотчас бегло переглянулся с Сириусом. Бродяга едва заметно покачал головой из стороны в сторону. Джеймс подметил это.
- О… о чем болтаете? – произнес он, чувствуя, как чуждо звучал голос. Эти наигранно бодрые слова буквально резали горло.
- Да… о всякой ерунде, - с улыбкой ответил Сириус. Но Джеймс знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что улыбка эта неискренняя.
- А я искал тебя, - взглянул на него Поттер. – Где ты был?
- Да… – Бродяга внезапно потупил взгляд, словно провинившийся щенок, - перекинулся парой слов со знакомым, знаешь ли.
Щеки его вдруг порозовели, что само по себе было забавно, и Джеймс бы рассмеялся и пошутил в другой ситуации, но сейчас не мог. Смех не лез в горло.
Он во все глаза смотрел на своих друзей, замечал их неловкие переглядывания, настороженное и безмолвное общение без слов. Он так хорошо понимал их после стольких лет, что буквально видел, как оба они гадали, что удалось подслушать из их разговора Джеймсу и как им из этого выкрутиться.
И это было обидно. Джеймс привык во всем и всегда полагаться на друзей. Он знал, что они именно те люди, кто никогда его не обманут, кто не станут ничего скрывать и никогда не предадут. Но сначала его бросила Джейн, разбив сердце без объяснений. А теперь он узнал, что те, за кого отдал бы жизнь, кого назвал бы братьями, знают, почему девушка так поступила, и явно не собираются ему говорить.
Это словно был удар в спину. Очередной. Теперь, когда все уже начинало налаживаться. Когда среди тьмы появился луч света. И вновь поверилось, что счастье возможно. И нет, не просто возможно, что оно есть. Уже. Здесь и сейчас. Несмотря на войну за пределами школы, на окончание учебы. И неужели после всей той боли, что была в жизни в последнее время, всех потерь, судьба не считала, что этого достаточно для того, чтобы, наконец, наступил мир?
И почему даже какой-то Эдгар Боунс посвящен в эти секреты? Ведь не сложно догадаться, что знакомый, с которым так долго трепался Бродяга, это когтевранец. С каких пор Сириус с ним так близок?
- Ладно, - Джеймсу было мерзко от того, с какой лживой радостью звучал его собственный голос. Вместо всех этих ровных слов ему хотелось заорать, что он слышал то, что не понял, но что касалось его. Что его бесят эти тайны. Что его бесит то, что лучший друг переметнулся к когтевранскому красавчику и теперь секретничает с ним. Но все это он заставил себя проглотить. – Я пойду. Только если…
Он остановился, почти с надеждой глядя в лица друзей. Облегчение, уже почти появившееся на них, вновь сменилось настороженностью.
- Вы ничего не хотите мне сказать? – прямо спросил Джеймс ровным почти ледяным тоном. Как Гвин. Хотя в голове его звучал крик: «Скажите мне правду! Пожалуйста! Мы же друзья! Скажите, что вы скрываете! Прошу!..»