Я поднимаю глаза вверх, чтобы не скользить взглядом по идеальному торсу с ровными кубиками мышц, но и там нет спасения, потому что на меня смотрят зеленые глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами.
Я не знаю, что творится со мной сейчас, потому что снова, как утром, чувствую себя абсолютно беспомощной. Руки повисают плетьми, ноги начинают дрожать, а все тело наполняется странной тяжестью, какой-то тягучей и приятной.
В голову приходит совершенно безумная мысль: он меня сейчас поцелует. И не знаю, в чем больше безумия: в том, что это может произойти, или в том, что я этого хочу?
В висках стучит, я пытаюсь хвататься за мысли, которые вмиг разбежались в самые дальние уголки мозга. Нужно что-то такое простое, обыденное, что выдернет меня из плена этих глаз и губ.
Но мы справляемся без него. Точнее, справляется Антон Дмитриевич, потому что в следующее мгновенье он отходит от меня, насмешливо говоря:
— Что и требовалось доказать.
Я вспыхиваю, как факел, мне кажется, стыд и румянец расползаются по всему моему телу, изнутри и снаружи.
— А твой парень знает, как ты тут без него развлекаешься? Или у вас свободные отношения?
— Да как вы смеете? — отвечаю я, наконец, отмерев.
Может сколько угодно оскорблять меня, но не надо трогать моих близких.
— Значит, не знает, — хмыкает Антон Дмитриевич. — А ты как планировала: выслать ему письмо с трогательным «Прости, мы друг другу не подходим»? Ну когда склеишь какого-нибудь мажора.
Я сжимаю кулаки, которые так и чешутся. Настолько злюсь, что готова на самом деле ударить его. Зарядить прямо в идеальный пресс этого хама, а потом коленом в его идеальный…
Я краснею от собственных мыслей. Боже, я даже не знала, что можно так часто краснеть.
— Идите вы, знаете куда… — выпаливаю и, гордо развернувшись, хочу уйти в комнату.
Но Антон Дмитриевич снова хватает меня за руку. Дергает так, что я, развернувшись, почти на него падаю. На мгновенье его рука оказывается у меня на талии, обжигая, и я снова дергаюсь.
А мужчина говорит:
— Вот что, Соня, можешь сколько угодно верить в сказку про то, как замарашка вроде тебя приехала в Москву и вышла замуж за прекрасного олигарха. Только меня и дочь мою не впутывай в свои грязные игры.
— Можно подумать, вы у нас мерило нравственности, — не выдерживаю, выдергивая руку. — Спите со всеми подряд, не проявляя никакого уважения. А о дочери за восемнадцать лет ни разу не вспомнили. Уж поверьте, от меня она получила гораздо больше хорошего, чем от вас.
Не знаю, может, мой тон, а может сами слова так влияют, но все, что я получаю в ответ, тяжелый взгляд исподлобья. И считаю за лучшее ретироваться.
В комнате первым делом гашу свет и пишу Женьке, что ее отец дома. На удивление, она сразу перезванивает. Слышу на заднем фоне музыку и чьи-то громкие голоса. Видимо, подруга в клубе.
— Он знает, что меня нет? — взволнованно спрашивает подруга.
— Нет. Он, наверное, скоро ляжет, я тебе напишу. Ты только тихо заходи.
— Спасибо, Соня, — облегченно верещит Женька. — Тебе цены нет.
Да уж. Твой отец мог бы с этим поспорить.
На следующий день я уезжаю рано утром, когда все еще спят. У меня в планах собеседования, и если не выгорит, то снова поиски работы.
Освобождаюсь только к обеду, потому что приходится изрядно покататься по городу. Я даже не думала, что Москва настолько огромная. Но, к сожалению, во всех четырех местах мне сразу отвечают отказом.
Стараюсь не отчаиваться, хотя настроение паршивое. Сижу в столовой, ем невкусный плов и рыскаю на сайте вакансий.
Несмотря на то, что их чуть ли не пачками вбрасывают каждый час, ничего подходящего не нахожу. Звоню в несколько мест и сразу получаю отказ. Не хочется признавать, но, кажется, работа в офисе мне не светит. По крайней мере, пока. И, скрепя сердце, открываю вакансии обслуживающего персонала.
Здесь дело обстоит веселее. В некоторых местах не нужна даже временная регистрация. Что ж, кажется, придется временно устроиться официанткой, пока не обоснуюсь здесь. А там, глядишь, подвернется, что получше.
Обзваниваю несколько мест, и во всех предлагают приехать на собеседование, даже толком не расспрашивая. Выбираю то, где предлагают самую большую зарплату. Менеджер по персоналу просит подъехать около четырех.