Сижу, моргаю в хмельном угаре: смотрю на подругу и не знаю, что сказать. Ведь не лишены смысла её слова! Я, наверное, что-то делала не так, раз он повелся на другую. Просто так не изменяют!
— Понятно, — закатив глаза, ворчит она. — Лика! Он ЭТО сделал, потому что хотел! Вот и все! Тела ему свежего захотелось! Ощущений новых! Адреналина! Да чего угодно!!! Вы ж поженились-то, идиоты, когда тебе девятнадцать было, а ему двадцать один. Не нагулялись ни фига. Вот он и ломанулся догуливать! И не остановится, пока упущенное не наверстает. А ты так и будешь уютной гаванью, в которой можно отдохнуть, набраться сил и отправиться за новыми ощущениями!!!
— Ты злая! — смотрю на нее, обиженно надув губы, — очень злая!
— А ты — дура. Снимай розовые очки! — рявкает подруга. — Тем более их тебе уже разбили. И строй свою жизнь! Ты же сама-то ни с кем кроме него не была! На других не смотрела! А стоило бы. Может где-то совсем рядом, судьба твоя бродит и ждет, когда ты наконец очнешься!
— Стас — моя судьба, — упрямо качаю головой. Сама мысль о том, чтобы быть с кем-то другим кажется кощунством.
Наташка лишь раздраженно отмахивается. Разливает остатки горячительного по рюмкам. Пустую бутылку ставила под стол и оттуда же извлекает следующую.
Сегодня мы напьемся, в щи! И домой не пойду! Стасу отправляю смс:
“Останусь у Наташи”.
На что он мне тут же присылает ответ:
«Хорошо, любимая».
— Конечно, хорошо, — недобро фыркает Натаха, — сто процентов хвост задрал и побежал к своей зазнобе!
— Нат! — как же мне не хотелось в это верить. Я просто не могла. Это слишком тяжело, слишком больно.
***
— Ты мне лучше скажи, дорогая подруга, как ты себе представляешь вашу дальнейшую семейную жизнь? — подруга сидя напротив, руки на стол водрузила и уставилась на меня пытливым взглядом. — Сможешь обнимать его? Смотреть в глаза, зная, что он до этого другую женщину…
— Наташ, хватит! — зажмуриваюсь, словно это может заткнуть уши, чтобы не слышать жутких вещей, которые подруга вещает. И пусть они верные, но ведь такие… болезненные для души. — Мне и так хреново, а еще ты тут со своими комментариями. Чего добиваешься?
— Разозлить тебя пытаюсь! — брякает ровно. — Чтоб ты гордость включила, самоуважение! Чтобы ноги не позволяла о себя вытирать! — не теряет здравомыслия подруга. — Ты же у меня умница, красавица! А готова за муженьком ползти на пузе, лишь бы не уходил! Неужели не понимаешь, что если останется, то дальше так все и будет? — опять колет жестокой правдой, которую я не желаю сейчас слышать. — Раз предал и потом так же поступать будет.
— Он не такой! — упираюсь бараном.
— Какой, Лика? — недоумевает Ната. — Какой?..
Любимый, родной, оступившийся. Но вслух не могу этого сказать.
— Когда планируешь с ним поговорить? — минутами позже, когда выпиваем по очередной стопочке и даже закусываем сухим бутербродом. — Или так и будешь молчать? — дожевывает кусочек и хмурит брови Наташка. — Должна же ты ему хоть немного нервы потрепать!
— Что если уйдет, Наташ? — проглатываю горечь. Почти шепчу, потому что страшно до остановки сердца, что это может случится. — Что если я закачу ему скандал, а он возьмет и уйдет? Что тогда?
— Праздник и веселье! — не сдается подруга, настойчиво пытаясь убедить в том, что без него мне будет лучше.
Глупая она. Не будет лучше! Это как сердце из груди вырвать! Жить без Стаса невозможно!
— Я не могу отдать его этой гадине, — в глазах снова слезы скапливаются, — не могу. Он мой, понимаешь? Мой!!!
Подруга задумчиво умолкает, а в ее пьяных очах зажигается нездоровый огонь. Инстинкт самосохранения вопит: “Спасайся, Лика, беги!!! Ты же знаешь, чем каждый раз это заканчивается!!! Люлями. Это заканчивается люлями!!! Развесистыми такими, кучерявыми!”
Пока я продолжаю смиренно сидеть, Натаха вскакивает на ноги, но путаясь в табуретке, чуть не растягивается на полу.
— Ликусь, ты права! — пальчиком перед моим носом покачав, начинает метаться из стороны в сторону, и лихорадочный румянец все больше покрывает ее маленько сумасшедшую физиономию. — Ты — умница! Ты великий стратег!!!
А то! Ёпть!
Аж икаю от осознания своего великолепия.
— Нельзя отдавать Стаса этой прошмандовке! Никак нельзя! Ты же его еще щенком подобрала. Холила, лелеяла, а теперь отдавать?! Ну уж нет!
Слава Богу, похоже, она наконец поняла…