Один гудок, второй, третий. В ответ тишина. Упрямо слушаю тоскливые сигналы, пока, наконец, звонок автоматически не сбрасывается.
Черт!
Точно на совещании сидит. И звук отключил, чтобы не беспокоили.
Торопливо пишу смс: "во сколько закончишь?"
Он не отвечает. Ни через минуту, ни через пять, и я окончательно завожусь.
Неужели так трудно написать, если разговаривать неудобно? Вот, что за паразит! Со своей работой, как маньяк!
Ну, уж нет. Сегодня Стас мой! И не отдам его драгоценной работе!
Решив дозвониться во что бы то ни стало, жала номер раз за разом, получая те же холодные гудки в ответ.
Нет, ну что за человек?
Свечи уже догорают, ужин теперь надо греть в микроволновке, а кружевно белья совсем не греет!
Сердито накинув на плечи банный халат цвета «нежного поросеночка», опять принялась атаковать телефон, добиваясь внимания к своей драгоценной персоне.
И вот после седьмого гудка мне ответили.
Наконец-то!
Открыла уже рот, чтобы поинтересоваться, где моего дражайшего мужа черти носят, как услышала то, отчего дар речи пропал.
— Ста-а-а-ас, — хриплый женский крик, переходящий в стон.
Меня окатило волной недоумения и шока. Удивленно посмотрела на экран — неужели номером ошиблась?
Нет. На дисплее горит безжалостная надпись "любимый"!!!
Во рту пересохло, в висках начало стучать, и, казалось, будто кислород закончился.
— Давай, детка! Давай, покричи для меня, — мужской голос.
В груди что-то обрывается.
Сердце истошно долбится не то в груди, не то в голове.
Это ОН! Мой муж. Мой самый любимый, самый лучший… мой…
Раздается звонкий шлепок и новый стон.
И еще один.
Хриплое дыхание… Стоны. Пошлые слова, которыми сопровождается процесс. Надо повесить трубку, а не могу. Парализовало. Ни одна клеточка тела не слушается. Все вокруг затапливает такая горечь, боль, что словами не передать.
— Стас, пожалуйста, — умоляет с всхлипами женщина, — сильнее.
— Так? — родной голос искажен похотью.
— Да-а-а-а, — женский стон переходит в хрип удовольствия.
Телефон выпадает из моих ослабевших рук…
Стою посреди романтической дребедени, в идиотских кружевных трусах, и не могу сделать шага. Какой шаг? Я дышать не могу. Сердце замедляет бой, пропуская удары.
Как же… как же так?
Потерянно озираюсь. Взгляд скользит по элегантно сервированному столу, по уныло обгоревшим свечам, по лепесткам роз, похожим на капли крови, что усеивают пол.
Это же все для него! Для нас! Ведь мы же… Мы так счастливы вместе. Нам завидуют все друзья-знакомые. Такая любовь, как у нас — это дар. Он моя жизнь! И эта МОЯ жизнь прямо сейчас дико совокупляется с какой-то дрянью!!!
Все тело жжёт, ломит, дрожит, словно ведро кислоты сверху вылили, а с губ срывается нервный громкий всхлип.
Не может этого быть! Не может!!!
Пожалуйста! Я ведь сплю!.. Проснусь, а Стас будет рядом — обнимать, сонно целуя в шею.
Это ошибка. Скорее всего какая-то ошибка!
Да. Точно! Это был кто-то другой! Просто голос похож…
А телефон? Ну, мало ли забыл. И сейчас Стас едет домой! Ко мне. Появится на пороге со словами: "Малыш, я так соскучился". Мы с ним поговорим. Он объяснит эту нелепую случайность.
Секунды превращаются в минуты. Мозг отказывается принимать реальность. Жестокую, грязную, в которой я — не любимая женщина, а очередная жена, от которой муж ходит на сторону, как ни в чем не бывало возвращаясь домой, после другой женщины.
Так плохо становится, что глаза нестерпимо режет, но держусь, не даю себе права заплакать. Нельзя. Не хочу, чтобы Стас увидел меня зареванную.
Я его дождусь, и мы поговорим. Наверное произошло чудовищное недоразумение.
Иду к ящичку, достаю таблетки и дрожащими руками открываю пузырек с валерьянкой. Две таблетки. Нет лучше три. Пять!
Закидываю в рот и запиваю холодной водой. Трясет так, что стакан звонко ударяется о зубы.
Черт! Черт! Черт!
Ну, не может же этого быть! Не может?
Вся романтика, что еще час назад казалась прекрасной, вызывает у меня приступ негодования. Хватаю огарки свечей, лепестки и отправляю в мусорное ведро.
Еду сваливаю в кастрюли, а тарелки швыряю в раковину. Потом спешу в комнату. Стаскиваю с себя новое белье и зашвыриваю его вглубь шкафа, переодеваюсь в домашнее. Волосы собираю в хвост, а в груди в этот момент стягивается ледяная петля вокруг сердца.
Как он мог? Как?
Все еще пытаюсь убедить себя в том, что это ошибка, но в то же время с пугающей отчетливостью понимаю, что никаких ошибок нет.