— Спасибо, — растерянно пробормотала девушка, а парни мгновенно подхватили стонущего товарища и потащили к воротам.
Странник развернулся и, бросив мрачный взгляд на притихшего старшего Алленгоранле и кивком позвав ошарашенного младшего, продолжил путь к входной двери гостиницы.
Он уже взялся за ручку, когда его догнал Дирелл:
— Зачем вы извинились перед ним? — возмутился он. — Да я бы даже эльфу не простил такого! Вызвал бы немедленно на дуэль!
— Именно из-за таких как ты, дуэли и запрещены в пределах Лесов, — заметил Странник. — Вы готовы поубивать друг друга из-за пустяка!
— Это не пустяк! — настоял эльф. — Он оскорбил меня!
— Ты напросился на оскорбление, — уточнил Ванеллириан, устало опускаясь за стол в углу небольшой залы, занимавшей вместе с кухней первый этаж гостиницы. — Причём ты прекрасно знал, что в двадцать раз быстрее него, и что он не вооружён. Запомни: пока ты путешествуешь со мной, подобные выходки будут строго наказываться.
Дирелл только хмуро промолчал, принимая к сведению, и братья сели рядом. К ним тут же поспешила девушка-разносчица:
— Чего желаете, господа? У нас сегодня такие бараньи рёбрышки, пальчики оближешь! — доброжелательно посоветовала она, стараясь не слишком уж откровенно рассматривать диковинку — прекрасных благородных эльфов.
— Облизывают пальцы только крайне дурно воспитанные личности, — раздражённо заметил Дирелл. — Впрочем, для вас это, несомненно, обычное дело, — он кинул в сторону девушки такой взгляд, что улыбка на её губах мгновенно увяла.
— Не обращайте внимания на моего брата, — миролюбиво посоветовал Ллио. — Он сегодня в дурном настроении — устал в дороге.
— И раз он сам так пожелал, то прекрасно обойдётся без ужина, — поддержал Ллио Странник. — А мы с удовольствием попробуем ваши бараньи рёбрышки!
Девушка тут же снова расцвела улыбкой, кивнула и поспешила на кухню.
— Глодать кости! — буркнул Дирелл. — Впрочем, вряд ли в этой дыре найдётся приличная еда! Нет, мне даже не предлагайте! — заявил он, хотя никто и не предлагал.
В итоге он довольствовался салатом, не без тщательно скрываемой зависти наблюдая за Ллио и Рианом, с удовольствием "глодающими кости". Рёбрышки были действительно выше всяческих похвал, да и в целом ужин оказался сытным и вкусным, хотя и несколько тяжёлым на эльфийский взгляд. Так что друзья относительно миролюбиво реагировали на ворчание Дирелла по поводу плохо приготовленного салата (который зануда разобрал до последнего ингредиента), а потом и комковатости матраса, грубой материи белья, жёсткости постели, неприятного запаха в комнате, холода, когда они открыли окно, чтобы проветрить, и так далее и так далее.
Впрочем, это ворчание прекрасно убаюкивало.
Посреди ночи Ллио неожиданно проснулся и с удивлением увидел возвращающегося откуда-то Дирелла. Брат бесшумно прикрыл за собой дверь, быстро разделся и скользнул в постель. Юноша был слишком сонным, чтобы вдуматься в происходящее, а наутро и вовсе не вспомнил до самого завтрака.
Когда Ллио с Рианом уже с удовольствием завтракали, расположившись под окном, в которое заглядывало утреннее солнышко, к ним присоединился спотыкающийся и отчаянно трущий глаза Дирелл. Он умудрился по-эльфийски изящно обрушиться на один из стульев и отчаянно зевнул, заслонившись мгновенно выскользнувшим из рукава веером. Ллио пришла в голову мысль, что теперь он понимает, почему брату понадобились аж три вьючных лошади.
— Ужасно! — со стоном возвестил тот. — Отвратительное утро, отвратительно начавшееся. Служанка буквально вытряхнула меня из постели, заявив, что ей надо стирать бельё!
Увы, трагическое известие, которое Дирелл уже вознамерился живописать в красках, вызвало у его чёрствых спутников лишь крайне невежливый смех. Эльф попытался надуться, но тут к нему подошла вчерашняя служанка и ласково улыбнулась:
— Не выспались? Ну не обижайтесь, таков порядок. Давайте я вам оладушек с малиновым вареньем принесу, вкусных-вкусных! Сразу настроение подымется!
— Спасибо, прекрасная дева, — неожиданно смутился эльф. — С удовольствием отведаю… это… блюдо.
— Оладьи, — улыбаясь, подсказала девушка и отошла.
Ллио удивлённо уставился на брата, а Странник заметил:
— Стыдно стало?
Дирелл неожиданно покраснел.
— И отлично! Надеюсь, ты извинился, — обрадовался Ллио. — Ты увидишь, люди на самом деле — хорошие. Особенно девушки! — он уже почти привёл в пример Тхар с Тилей, но вовремя вспомнил, что они с Рианом решили не посвящать эльфа-человеконенавистника в подробности. И поэтому лишь запоздало заметил, что при последних словах у его брата запылали даже уши.
— Дирелл, — медленно позвал Странник, внимательно разглядывая эльфа. — Скажи, ты ведь не сделал ночью ничего такого, за что такой порядочный эльф как ты перестал бы себя уважать?
Секунду Дирелл смотрел на него в недоумении, потом уже возмущённо распахнул рот, но ответить достойно не дала всё та же девушка, с улыбкой поставив перед ним тарелку с пышными румяными оладьями, щедро политыми вареньем:
— Кушайте на здоровье! — она прибавила к тарелке большую щербатую кружку с чаем. — Они с молоком очень хороши, но молоко лучше после огурцов не пить, — она заботливо подвинула к эльфу ложку, снова улыбнулась и отошла.
— Огурцов в твоём салате не было. Это я отлично помню, уж больно досконально ты его описывал вчера, — заметил Странник, заинтересованно глядя на эльфа.
— У меня с ней ничего не было! — запоздало возмутился эльф и пафосно заявил: — Я верен моей дорогой Ллеместэ! И всегда буду верен, — горячо уверил он усмехающегося Странника.
Ллио предпочёл воздержаться от комментариев — на его взгляд, к невесте брата больше всего подходило определение "ледяная кукла". А кто-то менее воспитанный заменил бы второе слово на другое, покрепче.
— Просто ночью я… почему-то проголодался, очень сильно… — продолжил объяснения Дирелл, изучая ничем не привлекательную поверхность стола и гораздо более привлекательную тарелку с оладьями.
— Наверное, потому, что отказался вчера "грызть кости", — заметил Риан, усмехаясь.
Брат Ллио кашлянул и признался:
— Да. Так вот, я спустился ночью на кухню в поисках…
— Костей, — снова подсказал уже откровенно веселящийся Странник.
— Еды, — буркнул смущённый эльф. — Оказывается, эта бедная девушка спит на кухне. Она приняла меня за вора и… — эльф неосознанно потянулся потрогать затылок, и тут уж Странник не сдержал рвущегося наружу смеха. Ллио же встревожился:
— Тебе очень больно? Надо приложить что-нибудь холодное!
— Уже почти прошло, — небрежно отмахнулся Дирелл, от поддержки брата снова обретая почву под ногами, и уже спокойно объяснил: — Итак, она ужасно перепугалась, решив, что убила меня. Но потом, увидев, что я ещё жив, принесла мне льда и… еды.
Странник глубоко вздохнул и покачал головой:
— Надеюсь, тебя это хоть чему-то научит!
— Уже научило, — хмыкнул Дирелл и неожиданно весело, по-мальчишески улыбнулся: — В следующий раз возьму свечу!
Все трое рассмеялись, а Дирелл, больше не эстетствуя, накинулся на действительно вкусный завтрак.
Разумеется, нельзя сказать, что эльф коренным образом изменился после событий в том городе, для него самого так и оставшемся безымянным. Нет, он всё так же упоённо нудел, а временами и ворчал, отказывался мыть посуду, часами наводил марафет на себя и на спутников (когда им не удавалось вырваться из его цепких лапок с наманикюренными ногтями) и делал всё с неторопливостью, до зубовного скрежета раздражавшей и Ллио, и Риана. В отношении людей он сохранял полу брезгливое, полу равнодушное высокомерие, не гнушаясь и язвительных замечаний. Но зато уже не порывался зарубить любого, заступившего ему дорогу, а девушкам предпочитал улыбаться, быстро выяснив, что этим можно добиться гораздо большего, чем окриками и язвительными замечаниями. Ллио подозревал, что для брата люди перешли из разряда дорожной пыли, досаднейшим образом пачкающей новенькие сапожки, в разряд зверушек, с которыми нужно общаться исключительно методом кнута и пряника. Теперь юноша надеялся, что со временем Дирелл научится видеть в них тех, кем они и были — людей.