Джейк повернулся к входу и начал осторожно продвигаться вперед. Он был так испуган, что отупел. Смерть не показывала свое страшное жало. Его пугала жизнь без Индиго. А смерти он не боялся.
Когда он пробрался по временному проходу, ему в лицо пахнуло полным отсутствием воздуха, и он попал в бездонную черноту. У него сразу заболели легкие, и он судорожно пытался вдохнуть кислород. Тогда он понял… Ему нельзя было терять ни секунды.
Ощупью в темноте он нашел ее. Такая маленькая и холодная. Воздух. Ему было нужно вытащить ее на воздух. Он пополз с ней к смутному свету. Когда он был у входа, Джейк покричал Джереми:
— Джер, я ее нашел. Я нашел ее, и передаю ее тебе. Хватай за плечи и тащи.
Джейк очень осторожно протолкнул ее к свету, и Джереми подполз ближе, чтобы ухватить ее за плечи. И теперь Джейк мог только смотреть и молиться, чтобы Джереми вытащил ее раньше, чем обвалится земля. К свету, к воздуху! Господи, помоги им! Не ради Джейка, а ради Индиго, девушки, сотканной из лунных лучей и песен ветра. Ей нечего делать в темноте.
Джереми вытащил ее, и Джейк чуть не зарыдал от облегчения. Спасена, она была спасена! Он попытался вдохнуть кислород из отверстия тоннеля. У него кружилась голова. Потом он пополз сам, осторожно переставляя руки и ноги. Он полз к свету и Индиго. Когда он вылез, то распластался среди сыпавшейся земли и камней. Спустя минуту тоннель, который он и Джереми ногтями вырыли в земле, закрыл свои челюсти. Просто чудо, что они оба смогли вылезти оттуда вовремя. Чудо! Бог подарил ему еще одно чудо!
Джейк, шатаясь, встал на ноги. Он было начал радоваться. Потом повернулся и увидел Джереми, стоявшего между ним и неподвижным телом жены. Джереми стоял, широко расставив ноги и с поникшей головой, и Джейк все понял. Но он не мог примириться с этим.
— Джейк!
У Джереми дрожал голос, и его глаза стали такими
грустными.
— Боже, Джейк! Прости.
Джейк замер. Он стоял и смотрел на страдающее лицо брата. Потом перевел взгляд на безжизненное тело рядом с ним.
— Нет…
Голос дрожал, но в нем чувствовалась сила.
— Нет!
Он коснулся ее щеки разбитыми в кровь, трясущимися руками. Потом он потрогал шею, пытаясь уловить биение пульса на холодной безжизненной плоти.
— Джейк, она не дышит, — прошептал Джереми. — Ты же сам видишь!
Не дышит. Он положил ее себе на бедро и взял лицо в окровавленные руки. Он прижался к ней губами. Он заставит ее дышать, черт бы все побрал! Он втянул воздух и с силой попытался вдуть его ей в губы.
Воздух не пошел дальше горла. Он откинул ей голову назад и с силой разжал зубы.
— Дыши, Индиго. Ты меня слышишь. Дыши, молю тебя!
Он еще раз попытался вдуть ей в глотку воздух. И еще…
— Джейк, Бога ради!
Джереми отвернулся и начал рыдать. — Приди в себя, умоляю!
Джейк снова набрал в грудь воздуха и гневно посмотрел на брата.
— Молись, черт бы тебя побрал! Не стой здесь просто так! Молись!
Он снова повернулся к Индиго и плотно прижал руки к ее лицу.
— Дыши, Индиго. Ты меня слышишь? Дыши, черт все побери! Ты всегда выполняла все, о чем я тебя просил. Я приказываю тебе дышать. Ты слышишь меня? Я — твой муж и приказываю тебе дышать.
Когда она не повиновалась, он зарыдал.
— Я тебя люблю. Ты не можешь умереть. Я не разрешаю тебе умирать. Тебе это ясно?
Еще несколько минут Джейк пытался оживить ее. Он понимал, что этого мало. В глубине души он знал, что это не все. Он желал отдать ей свое бьющееся сердце. Он хотел отдать свою пульсирующую горячую кровь. Ему хотелось поделиться с нею теплом. Он бы с радостью умер вместо нее, он отдал бы ей свою жизнь… Делясь с ней своим дыханием, он делал слишком мало.
…В черноте был маленький тоннель света, и кто-то разговаривал с ней оттуда. Голос был низким, теплым, чудесным, но удивительно грустным. Слова подплывали к ней, иногда это был еле слышный шепот. Но иногда они были сильными и отдавались эхом, постоянно повторяясь.
«Я тебя люблю», — говорил голос. Эти слова обволакивали ее, и ей становилось теплее и было очень приятно. «Я никогда не говорил, как сильно я тебя люблю». Ее обнимали теплые, сильные руки. Они тесно прижимали ее к себе. Она содрогнулась от рыданий и подплыла ближе к волшебному голосу. Он говорил ей о лунном свете и о Лобо, о белых с желтыми серединками маргаритках, о песнях и звуках ветра и о диких зверушках, которые брали пищу из ее рук. Все было прекрасно, как в раю. «Я знаю, где ты сейчас. Там, где ты плаваешь в лунных лучах…»
Индиго нахмурилась и попыталась открыть глаза. Она не была на полянке, усыпанной маргаритками. Ей было холодно, ужасно холодно, Джейк… Она старалась дотянуться до него. Он плакал. Это не были тихие слезы, а ужасные разрывающие душу рыдания, от которых тряслось все его тело. Но она не могла найти его. Он был рядом, совсем близко, где-то в черноте.
Индиго двинулась к свету. Да, он был именно там, и она должна прикоснуться к нему в этом тоннеле света.
Вдруг она услышала, как он выкрикнул: «Она жива, Джереми! Иди сюда, она — жива!» Слова запрыгали вокруг нее, как мячики. Она стала ближе к свету. Ослепительный свет. Она прищурилась и попыталась отклонить голову, чтобы он не жег ей глаза.
— Индиго… Родная! Индиго…
Мир стал вращаться. Ее поднимали чьи-то руки. Кто-то нес ее. Индиго пыталась выйти на свет, но вместо этого она снова куда-то ушла, вновь упала в темноту…
Когда она пришла в себя в следующий раз и открыла глаза, первое, что она увидела, было измученное лицо Джейка. Она очень удивилась, потому что она лежала в постели дома в безопасности, и сквозь окно струился лунный свет. Джейк сидел на кухонном стуле, стоявшем рядом с кроватью. Его руки лежали на матраце, и он держал в руках ее руку.
— С возвращением, — хрипло сказал он. Он перецеловал каждый ее пальчик и улыбнулся.
— Какая ты у нас ленивица. Ты проспала весь день и почти половину ночи.
Индиго потрогала его заросшую щетиной щеку.
— Мне снились такие странные сны, — так же хрипло шепнула она. — Ужасные, странные сны. Я что — была больна?
Он с трудом выдохнул воздух.
— Я тебя чуть не потерял.
Она потрогала пальцем его глаза.
— Мне снилось, что ты плакал.
Индиго с трудом улыбалась.
— У меня в голове все перемешалось. Брэндон Маршалл и Денвер…
Она закрыла глаза.
— Ко мне приходил Лобо. Я решила, что умираю, и он пришел, чтобы спеть мне песню смерти. Все казалось таким реальным.
Джейк медленно рассказал ей все страшные события этих суток.
— Брэндон и Денвер в тюрьме в Джексонвилле. Шериф и Хилтон поймали их сегодня. Брэндон признался во всем. Он сказал, что встретил Хэнка Сэмпла в салуне в Джексонвилле несколько месяцев назад. Сэмпл предложил ему сделать для него работу, о которой было лучше никому не рассказывать. Брэндон согласился. Когда он узнал, что работу нужно провести на шахте твоего отца, он подумал, что ему представилась возможность отомстить тебе, да к тому же он еще и получит за это хорошую плату.
— И платить ему должен был твой отец, — грустно сказала она. — Джейк, что с ним теперь будет? Я имею в виду твоего отца?
Он снова стал целовать ей руки.
— Индиго, я прошел все муки ада из-за отца и из-за больного самолюбия Брэндона Маршалла. Когда я тебя вытащил, ты не дышала. Мы думали, что ты умерла.
У него на глазах показались слезы. Он пожал плечами.
— Может, все это звучит странно, но мне кажется, что ты действительно была мертва и что…
У него сорвался голос, и он посмотрел в окно. Он помолчал, прежде чем смог продолжить. Потом покачал головой.
— Теперь все это неважно. Самое главное, что я вышел из шахты, неся тебя живую на руках. Мне неважен мой отец. Я к нему не испытываю ничего — ни любви, ни ненависти, — просто ничего. Джереми и я решили, что его вину будет решать закон.