— Успокойся, давай я вызову тебе скорую помощь, тебе сделают укол, и станет легче.
— Не надо, сейчас всё пройдёт!
Немного погодя он успокоился.
— Ты рассказал мне всё?
Михаил подумал и продолжил:
— Нет. В прошлом году я позвонил Инге, представился менеджером одного банка, в котором брал кредит, и сообщил, что ты проживаешь в нашем городе. Назвал место твоей работы, и что тебя посадят в тюрьму, если ты не вернёшь крупную сумму денег.
— Так я же здесь уже не жил.
— Ну, и что. Инга прилетела, сняла в Татьянином подъезде квартиру и тоже стала доставать её. Она застукала меня, когда я в очередной раз припёрся к Тане. Приняла меня за тебя. Сообщила, что знает о долгах перед банками, и отдала мне кучу денег на их погашение. Эта дура всё ещё любит тебя. Сначала она сказала, что ей ничего не надо взамен, но потом стала умолять меня вернуться к ней, и начала меня преследовать. Я её послал. Она пригрозила, что напишет заявление в милицию о том, что я сбросил её с балкона. Но это ей ничего не даст. Дело закрыто, и ей никто не поверит спустя столько лет. Так она, гадина, написала в ОВД заявление о том, что видела, как я толкнул Татьяну в канализационный люк. Я эту Татьяну ещё не туда толкну! — вдруг начал он снова орать.
Михаил- москвич слушал и понимал, что его брат серьёзно болен, и его надо срочно лечить. Но сначала хотел узнать, как так получилось, что они от рождения жили порознь. Он был уверен, что отцу о втором его сыне тоже ничего не было известно.
— Ты не помнишь, — спросил он брата, — у тётки, с которой ты жил, остались живые родственники или подруги?
— Родственников точно нет. А подруга к ней ходила до самой смерти. Это её муж возил нас на кладбище. Только не знаю, жива она или нет.
— Где она жила, помнишь?
— Помню.
— Давай к ней сходим. Может быть, ей что-нибудь известно о нас и о матери.
— Ну, пошли.
Дверь им открыла пожилая женщина лет семидесяти, посмотрела на них и с облегчением выдохнула:
— Нашли-таки друг друга! Ну, проходите.
Усадив гостей на диван и не дожидаясь распросов, сама начала покаянный рассказ:
— Сейчас я расскажу, как вас разлучили. Этот грех долгие годы мучает меня. Незадолго до родов, ваш отец сильно обидел вашу мать. Изменил ей. Она жила у него в Москве, но прописана была здесь, в одной квартире с вашей тёткой. Мать не перенесла измены и вернулась домой. Когда ваша тётка с мужем были на работе, с ней что-то случилось. Вернувшись с работы, они застали её, лежащей в луже крови без сознания, а рядом с ней лежали вы и детское место. Тётка вызвала скорую помощь, а пока та ехала, перерезала пуповины, а детское место выбросила, чтобы нельзя было определить, сколько родилось детей. Одного из вас она спрятала. У них с мужем не могло быть своих деток, вот она и решила оставить одного из вас себе. Когда скорая помощь приехала, они погрузили мать в машину и отдали одного ребёнка. Врач потребовал, чтобы тётка принесла детское место. Но она сказала, что не знала, что его положено отдавать, и поэтому выбросила в мусорный контейнер. А детское место положено было осмотреть. Оно должно было быть целым. Бывает, что его доля не отделяется при родах от стенки матки, и в том месте начинается воспалительный процесс и кровотечение. Мать вашу в больнице отходили и вместе с ребёнком выписали домой. Только доля детского места в ней всё же осталась, а врачи не доглядели. После выписки гинеколог в течение двух месяцев назначал ей кровоостанавливающие средства и ещё что-то. Когда она выписалась из больницы, то сходила в ЗАГС и получила одно свидетельство о рождении, так как справка из роддома о рождении ребёнка была одна.
Тогда тётка заставила её через некоторое время написать в ЗАГС заявление об утере свидетельства о рождении и получить повторное. Вскоре у матери начался сепсис, и открылось сильное кровотечение. Она умерла. Когда мать похоронили, тётка написала письмо вашему отцу, чтобы он приехал за ребёнком. Он приехал и забрал одного сына, а второй в это время находился у меня. Взяла грех на душу. Посчитала, что ваш отец двоих не выходит, уж слишком маленькими вы были. Вот и пошла на поводу у подруги. Так вас и разлучили. Братья какое-то время сидели в оцепенении. Потом встали, поблагодарили хозяйку за рассказ и ушли.
— Теперь, надеюсь, ты понял, что ни я, ни наш отец не знали о твоём существовании? — спросил москвич брата. — Злоба твоя на нас была напрасной, месть — тоже. Отцу было трудно растить меня с пелёнок. Ведь он не женщина, сиськи у него не было. Мачеху он мне заводить не захотел. Видно чувствовал свою вину перед матерью и передо мной. Когда мне исполнилось двадцать лет, он впервые привёз меня в ваш город на кладбище и показал могилу матери. Я думаю, он обрадуется, когда узнает, что у него есть второй сын. Только ты должен осознать, что болен и нуждаешься в лечении. Всё, что ты мне рассказал, я уже слышал от сотрудника милиции. Там о тебе всё знают, и срок ты получишь большой. Если ты дашь мне слово, что поедешь со мной в Москву и ляжешь в клинику, я попытаюсь уговорить Татьяну забрать заявление. Выбирай, тюрьма или семья в виде нас с отцом.