– Ого, привет из города Парижска?
«… Да, в декабре, в теплыни декабря, в жаркий день декабря несколько человек сидели за столом и говорили друг другу добрые слова. Один человек прикрыл глаза рукой и вышел. Он скрывал влажность глаз, но все же сквозь влагу, которой он стыдился, увидел чудный сияющий день, прелесть воздуха и земли, детей, играющих с собакой. Короче говоря, заплакал человек, не знающий, чем отслужить людям и природе за доброту и красоту…
И вот что сказал мне мой друг и коллега:
– Подлинный тост – это те слова, которые подтверждены сосредоточенностью души на благе и благоденствии человека, о котором ты сейчас говоришь и думаешь. Это твое страстное слово в пользу другого, других.
Я верю во все это. Я хочу, чтобы человек раскрывал уста лишь затем, чтобы сказать доброе слово. Если ночью он не спит и глядит в смутный потолок, то лишь затем, чтобы сосредоточить на ком-то другом добрый помысел, сильный, как колдовство, неизбежно охраняющее чью-то жизнь, чье-то здоровье. А за это, за это – все…
Алиса опять и всегда в Стране чудес, как в моем и в вашем детстве. «Алиса в Стране чудес» – вот еще один подарок – пластинка, выпущенная к Новому году фирмой «Мелодия», пришла ко мне новым волшебством. И как бы обновив в себе мое давнее детство, я снова предаюсь обаянию старой сказки, и помог мне в этом автор слов и мелодии песен к ней В.Высоцкий.
Я клоню к тому, что Новый год – это наиболее удобная пора для людей делать друг другу подарки, любоваться друг другом и желать счастья».
Высоцкий прикрыл ладонью письмо-поздравление Беллы, точь-в-точь совпало, и получилось, как рукопожатие.
Искушенная в пикировках с «инстанциями», Белла сразу поняла: нужно явить миру новость – «пластинка, выпущенная к Новому году фирмой «Мелодия», пришла ко мне новым волшебством»… Невинная фраза. Но все! – обнародован свершившийся факт, и для издателей обратный путь уже был закрыт. Пусть критики затачивают свои гневные стрелы, но выпущены они будут только вослед!
Не зря же объяснял Высоцкий девочке Алисе:
Поэту Ахмадулиной подобные объяснения были ни к чему. Она сама уже профессионально наловчилась все что угодно растолковывать, «чтобы не попасть в капкан, чтобы в темноте не заблудиться».
Еще до поездки во Францию редактор популярного и авторитетного в те годы еженедельника предложил ей написать небольшое лирическое поздравление читателям в предновогодний номер. Она придумала скромную, невинную притчу о теплом декабре, а потом, уже из Парижа, по телефону упросила дежурного по номеру добавить всего две фразы с неуловимым для непосвященных комплиментом замечательной фирме грамзаписи «Мелодия», ну и Высоцкому тоже, как бы походя.
Бдительные цензоры усердно вслушивались в черновые записи затеянного актерами авантюрного дискоспектакля по сказке Льюиса Кэрролла в поисках двусмысленностей, намеков, иносказаний. Не находили, но чуяли крамолу. И когда тираж альбома был отпечатан и готов к отправке в торговую сеть, попытались опустить шлагбаум.
Но проиграли. И вынуждены были смириться.
– Севка, тащи шампузею!..
Белла Ахмадулина замечала за собой: «…Сразу чувствую талант другого человека. Поэта, артиста… Словно яркая вспышка в глазах, в разуме происходит. И я люблю этот чужой талант. Воспринимаю его как собственную удачу, собственный приз. Он на меня действует, как собственное возвышение… Мне кажется, любовь к таланту другого человека – обязательный признак собственных способностей. И если ты любуешься талантом другого, тебе надо рукой благословляюще махнуть. Это пушкинская черта. Сам состоящий из одной гениальности, как он чувствовал, как любил, как понимал всякий чужой дар!»
Читая и перечитывая «Хижину дяди Тома», юная девочка Белла решила непременно вступиться за бедных, угнетаемых плантаторами негров. В пылкой убежденности в своей правоте она отправила в «Пионерскую правду» свои гневные стихи.
Какое счастье, что в газете тогда трудилась чуткая и толковая журналистка, которая тут же ответила Белле: «Девочка, я чувствую, ты очень добрая. Но оглянись вокруг, и ты увидишь, что жалеть можно не только негров». Добрая девочка запомнила фамилию этой женщины – Сидорова. Спустя много лет они встретились. «Я была весьма и весьма взрослая, – грустно улыбалась Ахмадулина. – Вспоминали ту переписку и так смеялись! Но она написала правильно: «Оглянись вокруг. Жалеть-то следует всех».