Господин Грауп испуганно отпрянул:
– Итак, это ведь у нас…
Кто-то в классе захихикал.
– Извините, пожалуйста, мою сестру. Меня зовут Сильвания Те… – не договорив и замерев с открытым ртом, Сильвания уставилась на красное пятно на голубой рубашке господина Граупа. – О! О! О! – Сильвания отступила назад и спряталась за спину своей сестры.
– А не знакомы ли мы уже? – Господин Грауп наморщил лоб, вспоминая.
– Ни в коем случае, – возразила Сильвания.
Дака энергично закивала:
– Сильвания вообще никого не знает. Она абсолютно асоциальна.
Внезапно брови господина Граупа взлетели вверх.
– Помидор! – победно воскликнул он, указывая на Сильванию пальцем.
Сильвания ещё глубже спряталась за спину сестры и улыбалась оттуда виноватой улыбкой.
У всех учеников седьмого «Б» на лицах застыл немой вопрос. Даже у Рафаэля Зигельмана. А такое случалось крайне редко. Хелене Штайнбрюк с любопытством оглядела девочек. А встретившись взглядом с той, что была в сомбреро, улыбнулась ей.
Господин Грауп снова овладел собой. Он откашлялся и указал на пустую парту слева:
– Тогда садитесь.
Дака и Сильвания быстро засеменили к парте. Они были рады, что больше не надо стоять перед классом, когда все на тебя пялятся. Девочки поставили свои школьные сумки рядом со столом и почти одновременно подтянули к себе стулья. Как раз в тот момент, когда они садились, прозвучал громкий, постыдный звук: «Пр-р-р!»
Дака резко повернулась к Сильвании и уставилась на неё, выпучив глаза.
Сильвания резко повернулась к Даке и уставилась на неё, открыв рот.
По классу пробежал смешок и прысканье.
– Господин Грауп! – воскликнул Лукас Глёкнер, сидевший позади двойняшек. Он махал рукой перед носом, отгоняя воздух. – Можно я открою окно? Пожалуйста! – Он закашлялся и хрипел так, будто вот-вот потеряет сознание, отравившись угарным газом.
Господин Грауп, слегка побледнев, кивнул Лукасу. Он разглядывал Сильванию и Даку и еле заметно качал головой.
– М-да, ну так вот: добро пожаловать в седьмой «Б»!
Ужасная дорога домой
Спустя шесть мучительных часов Сильвания и Дака брели, опустив головы, в конец Липового тупика.
– Это был самый худший школьный день в моей жизни, – сказала Сильвания.
– В моей тоже. Хотя… впереди, может, будут и другие, – возразила Дака.
– Ещё хуже, ты хочешь сказать? – Сильвания посмотрела на сестру большими глазами.
Дака пожала плечами. И тупо уставилась перед собой.
– А эту пакость с ужасным звуком нам наверняка подстроил тот Лукас. У него прямо на лице написано, что подобные пукательные идеи так и роятся в его голове.
Сильвания кивнула:
– Но мало ли что написано у него на лице. Подумали-то всё равно на нас. А потом ты ещё заснула на математике и захрапела.
– Я никогда не храплю. Я просто чуть громче дышу. А ты, кстати, заснула на немецком и заговорила во сне.
– Гумокс! – Сильвания скрестила на груди руки и отвернулась. Потом снова покосилась на Даку и тихо спросила: – И что же такое я говорила?
– Ох, что-то бормотала про сардельку и свиную грудинку. Кстати, при этом у тебя текли слюни.
– О нет, какой стыд! И всё это на глазах у Хелене.
– Ты имеешь в виду ту блондинку, которая всегда знает правильный ответ?
Сильвания кивнула:
– Она такая красавица, чисто ангел. Совсем не такая, как девочки у нас в Бистрине.
– И глаза у неё такие голубые и ясные.
– Да, они сверкают, как море на солнце, а когда она идёт, её волосы колышутся, словно золотая пшеница на ветру, – мечтательно сказала Сильвания.
Она не знала, то ли это ей самой пришло в голову, то ли она прочитала про пшеницу на ветру в какой-то книге.
– А ты видела, какой крутой череп с костями она нарисовала у себя на руке? – спросила Дака.
Сильвания согласилась:
– Она наверняка талантлива во всём.
– А как она хорошо пахнет. Даже слегка с гнильцой, – добавила Дака.
Какое-то время сёстры шли молча. Потом Сильвания вздохнула:
– Разве не круто было бы иметь такую подругу, как Хелене?
– Ещё бы. Но теперь нам об этом лучше забыть. Или ты думаешь, что такая девочка, как Хелене, захотела бы иметь в подругах двух сестёр, которые громко пукают, храпят на уроке и пускают слюни?
Сильвания закусила губу:
– Пожалуй, не захотела бы.
Она стала нашаривать цепочку с амулетом у себя на шее, чтобы успокоиться. Она щупала на шее слева, потом на шее справа. Потом ощупала даже затылок, потом ключицы. Ничего!
– Моя цепочка! – вскричала Сильвания. – Моя цепочка пропала!