Дирк ван Комбаст фыркнул, словно бык на арене.
– Как огненный шар.
Дака подняла брови:
– Интересно. Ты это слышала, Сильвания?
Её сестра кивнула:
– Как огненный шар. Я не могу себе такое даже представить. А не могли бы вы нам это показать?
Указательный палец господина ван Комбаста устремился на Сильванию.
– Вот что! Если вы хотите меня одурачить, вам надо раньше вставать!
– Я могу встать хоть среди ночи, не проблема, – сказала Дака и зевнула.
Господин ван Комбаст наводил свой указательный палец, словно пистолет, попеременно то на Сильванию, то на Даку, чтобы держать близняшек в страхе. Он подыскивал какой-нибудь разумный ответ на реплику Даки, но ничего не приходило в голову. Проблема состояла в том, что господин ван Комбаст не разбирался в детях. Он не особенно-то их любил, своих не имел и не хотел иметь. Дети были просто непредсказуемы. Они не придерживались правил, задавали странные вопросы и в самые неподходящие моменты хотели то в туалет, то что-нибудь съесть. Дети были для Дирка ван Комбаста фактором риска. Он не знал, как этим риском управлять. Ему было не по себе от детей.
– Так покажете нам огненный шар? Хотя бы мельком? Ну пожалуйста! – Сильвания улыбалась, как на вводном уроке в школе.
Дирк ван Комбаст терпеть не мог, когда его не воспринимали всерьёз. Ему было 38 лет. У него была приличная работа. Он ездил на серебристом спортивном автомобиле.
– Ну, довольно! – прикрикнул он. – Не наглейте, не то… не то…
– Не то? – переспросила Эльвира Тепез, внезапно возникнув за спиной господина ван Комбаста.
Он резко обернулся.
– Субъект Э. Т., – испуганно прошептал он.
– Что-что?
– Э-э… – Господин ван Комбаст откашлялся, выпрямил спину и… и вот его улыбка Щелкунчика уже снова была на месте. – Добрый день, госпожа Тепез, чудесный, добрый день.
Он покосился на крышку унитаза, которую госпожа Тепез держала под мышкой, прижав локтем. Она расписала эту крышку паутиной и червяками. Приготовила сюрприз для своего мужа, надеясь таким образом приучить его хотя бы не каждую ночь летать в лес с рулоном туалетной бумаги.
– Взаимно. А могу я вас спросить, что вы здесь делаете? – Эльвира Тепез переводила взгляд с господина ван Комбаста на дочерей и обратно.
– Дверь на террасу стояла открытой, и вот…
– Вы что, просто вошли в чужой дом?
– Конечно! Так сделал бы на моём месте каждый.
– Вы хотите сказать, что входите в любой дом, где дверь окажется открытой?
– Нет. Только если что-нибудь подозрительно. – Господин ван Комбаст таинственно улыбнулся. У него был припрятан ещё один козырь, который не терпелось как можно скорее выложить.
– Ах. И наш дом оказался подозрительным? Как же вы пришли к такому выводу?
– Во-первых, внутри стоял оглушительный грохот… Были и другие примечательные вещи. – Дирк ван Комбаст многозначительно глянул на Даку.
– Да уж говорите прямо. У нас нет никаких тайн. – Госпожа Тепез блефовала, ведя рискованную игру. Но с виду казалась очень убедительной. Ей, правда, редко приходилось врать, но, к счастью, она не краснела ни от волнения, ни от вранья, ни от злости. Только ладони у неё при этом становились влажными. Но пока крышка унитаза не выскользнет из рук, этого никто не заметит.
– В таком случае у вас наверняка есть объяснение вашей летающей дочери.
Госпожа Тепез с ничего не выражающей миной посмотрела на близняшек. Дака пожала плечами. Сильвания опустила глаза и пощипывала струны своей виолончели.
– Или… – Дирк ван Комбаст сунул правую руку в белый пластиковый пакет, который всё это время держал в левой руке. – Вот для этого!
– А-а-а! – Госпожа Тепез отступила на шаг назад и выронила крышку унитаза. Прямо у неё под носом покачивалась жирная коричневая крыса. Очень большая. Очень грязная. И совсем дохлая. Шкура её была перепачкана кровью, а на загривке виднелись две большие глубокие раны. От укуса.
Трагический смертельный случай
Чем выше стояло на небе солнце, тем крепче спал Михай Тепез. Но в этот день он ворочался в своём гробу с боку на бок. Стоило только погрузиться в сон, как перед ним тут же возникало покрасневшее от гнева лицо этого жалкого плейбоя, Казановы и сердцееда. При повороте на другой бок он вспоминал грустные лица дочерей. А когда вампир ложился на спину, его взгляд упирался в свадебное фото, которое он сам же и приклеил на внутреннюю сторону крышки гроба. На фотографии Эльвира стояла рядом с костюмом господина Тепеза. Его голова и кисти рук на снимке отсутствовали.