Господин доктор Штайнбрюк лежал на спине, раскинув конечности, и смотрел в потолок. Он ещё вспомнит, где их видел. Если не сегодня, то завтра. Он повернулся на бок. Кухонная форма щёлкнула. Потом господин доктор Штайнбрюк уснул. Ночь прошла без сновидений и без укусов.
Хелене Штайнбрюк лежала в своей японской кровати, и ей снился стройный, высокий мужчина с длинной чёрной гривой. У него были рубиново-красные глаза и родинка. Кисти его рук, охватывающие её плечи, были снежно-белыми. Потом он укусил её в шею. То был хороший сон.
Дака оттолкнулась ногой от металлической стойки своего подвесного гроба в виде качелей-лодки на цепях. Пружины тихо заскрипели. Сильвания перевернулась на живот и подпёрла подбородок руками. Она посасывала кусочек копчёной колбасы, который тайком стянула с кухни.
– Хорошо бы завтра вообще не идти в школу, – прошептала она.
– Честно говоря, я думаю об этом каждый вечер, – ответила Дака.
– Если бы у нас в классе были друзья, как в Бистрине, было бы другое дело.
– Может быть. Тогда бы мы могли просто позвать друзей к себе домой, а в школу бы не нужно было ходить.
Сильвания засопела:
– К нам никто не хочет идти. Тем более теперь.
На какое-то время в комнате близняшек воцарилась тишина.
– Но мы хотя бы не одни, – тихо сказала Дака. – Нас всё-таки двое.
Сильвания улыбнулась. Но глаза её были печальны. Она отвернулась к стене и прошептала:
– Бой ноап, Дака.
– Бой ноап, Сильвания.
На расстоянии приблизительно в восемь тысяч километров от Германии бабушка Жежка велела Хуану зарыть себя в белый песок, в то время как Боб замешивал ей свежий коктейль «кровавый Ларри». На Ямайке послеполуденное солнце посверкивало, отражаясь в море. Она ничего не знала о ночных тревогах близняшек в посёлке рядовой застройки в пригороде Биндбурга.
Выздоровление
Армин Шенкель проводил последние дни на диване гостиной в доме № 24. От гриппа осталась лишь слабая хрипотца в горле да покраснение под носом. Господин Шенкель чувствовал себя здоровым. Вчера и позавчера он уже работал из дома с ноутбуком. Иначе бы фирма, по его мнению, погрузилась в полный хаос. И квартира тоже. Потому что от скуки он уже начал наводить порядок в шкафах и переставлять мебель.
Его жена Янина была очень рада ноутбуку. Сын Линус тоже. Когда папа позволял, он писал с оглушительной скоростью и с использованием всех десяти пальцев длинные письма: длфватылтьа мп фдываоионце долтрм ждлхпа!
Родители были горды.
Однако сегодня, по мнению Армина Шенкеля, уже раздиванилось. Ему надо было ехать в офис. Ждали сотрудники, обязанности, задачи и фильтрованный кофе госпожи Рейтер. Господин Шенкель как раз укладывал свой ноутбук в сумку, когда в доме № 23 через дорогу распахнулась входная дверь. Господин Шенкель замер и посмотрел на выходивших оттуда девочек. На какой-то момент он подумал, что те отправляются на бал по случаю карнавала, но для этого были неподходящими как время года, так и время суток.
Девочка с шиповидными, смоляного цвета волосами и в больших солнечных очках спрыгнула со ступенек наружной лестницы. На ней была чёрная майка чуть ли не до колен, на которой посверкивали серебром череп и кости с короной из крыльев. Та часть ног, что ещё оставалась на виду, была прикрыта чёрными колготками с узором, изображавшим паутину. Тяжёлые серебристые ботинки на шнурках выглядели так, будто были велики ей на три размера.
На другой девочке была шляпка-котелок. Из-под шляпки по бокам выбивались каштаново-рыжие волосы длиной до плеч. Одета она была в простое красное платье, а к нему прилагались чёрные по локоть перчатки без пальцев. Носки красно-коричневых сапожек загибались вверх.
Девочка в шляпе-котелке вышла вслед за другой на тротуар. Внезапно с крыши дома слетел голубь, намереваясь приземлиться на дорогу. Армин Шенкель видел птицу лишь краем глаза. В основном его взгляд был прикован к девочкам. То, что происходило с ними, было намного интереснее. Девочка в колготках с паутиной норовила запрыгнуть второй на руку, тогда как девочка в шляпе-котелке и сама пыталась за неё спрятаться. Это выглядело как паническая попытка станцевать рок-н-ролл. В конце концов девочки снова распутались и – исчезли.
Они просто исчезли. Армину Шенкелю почудилось, будто дверь квартиры в этот момент ещё раз покачнулась, но в этом он не был уверен. Мужчина прилип носом к оконному стеклу и уставился на тротуар, где не было ни души. Голубь склевал пару крошек, затем снова взлетел на одну из крыш.