Хелене медленно пересыпала цепочку на ладонь Сильвании.
– От Рафаэля.
– От Рафаэля Зигельмана? – Дака оторопела.
– От него. Он мне вчера её подарил. Утверждал, что она у него из антикварной лавки.
– Какая наглость! – воскликнула Сильвания, поглаживая кулон.
– Как же он смог её найти? – удивлялась Дака. – Он же целый день только и делает, что тянет руку, приветствует учителей и исписывает доску формулами.
– Да, всё так, он постоянно занят. Зато Лукас Глёкнер – нет, – сказала Хелене.
– А что общего у Лукаса с Рафаэлем? – спросила Сильвания.
– Много чего. С тех пор как эти двое учатся в одном классе, они составляют одну команду. Рафаэль придумывает какие-нибудь каверзы, а Лукас их потом проделывает. При этом Рафаэль такой ловкий, что учителя этого даже не замечают. Иногда и сам Лукас ничего не смекает.
– Ты хочешь сказать, что это Рафаэль подбил Лукаса украсть мою цепочку? – спросила Сильвания.
– Ну, совсем точно я не могу сказать. Может, ты её и обронила, а те двое нашли.
– Найти и просто присвоить – всё равно что украсть, – заявила Дака.
Хелене указала на кулон:
– А что это там внутри?
– Ты ведь наверняка уже и сама знаешь, – усмехнулась Сильвания.
– Я видела, что там, но не знаю, что это и к чему. Для чего там комочки земли и что за женщина на портрете?
Сильвания помедлила. Потом тихо сказала:
– Это бабушка Жежка.
– Она что… уже умерла? – спросила Хелене, сдвинув брови.
– Нет. Она сейчас на Ямайке с Хуаном, Эдди, Брюсом, Баонти и Бобом, а ещё с «кровавым Ларри», – подробно перечислила Сильвания.
– А комочки земли для чего?
– Они для того, чтобы краски на портрете сохраняли свежесть и прочность, – пришла на помощь Дака. – Это старый приём, который нам выдал художник.
Хелене сощурилась и в упор посмотрела на Даку:
– Это правда?
Сильвания и Дака закивали. Вдруг Сильвания спохватилась:
–
– А кстати, почему ты не отдала эту цепочку мне ещё вчера? Ты же знала, что я её ищу.
Хелене потупилась:
– Да, верно. После школы как-то не получилось из-за этого происшествия. И кроме того, мне самой хотелось как следует рассмотреть эту цепочку. Мне очень жаль, но меня просто одолело любопытство.
– К старой цепочке Сильвании? – спросила Дака.
Хелене кивнула:
– Я думала, она поможет мне проникнуть в вашу тайну.
– Э-э-э… какую ещё тайну? – спросила Сильвания.
– У НАС нет тайн, – заверила Дака.
– Ах да? Ну хорошо, я не знаю, что с вами творится. Но одно совершенно ясно: вы не вполне нормальные.
Близняшки на мгновение потеряли дар речи. Такого им ещё никто не говорил. Но, может, просто потому, что до недавнего времени в Бистрине они были совершенно нормальными.
– С чего это ты взяла? – допытывалась Дака.
– Ну вот, смотрите, – начала Хелене, поднимая ладонь, чтобы считать подозрительные приметы на пальцах. – Почему вы почти никогда не снимаете тёмные очки или шляпу? Почему ты, Дака, спишь на брусьях, повиснув вниз головой, а ты, Сильвания, шатаешься на бревне? Почему вы иногда говорите такие странные слова, как «шлоц» или «фумпс»? Ведь я специально посмотрела, это совсем не по-румынски! Почему вы постоянно смазываетесь кремом от солнца, даже если нет никакого солнца? Почему от вас слегка попахивает прелью? Почему вы постоянно сонные? Почему ты, Сильвания, тайком из-под парты грызёшь колбасу и почему ты, Дака, постоянно летаешь на школьном дворе? – Хелене замолчала, потому что у неё закончились пальцы.
Сильвания поигрывала своей длинной перчаткой. Вокруг глаз у неё обозначились красные круги. Дака, глядя в пространство, вытянула губы трубочкой и пожала плечами.
Хелене подступила к девочкам на шаг ближе.
– Какая у вас тайна? – тихо, но настойчиво спросила она.
Сильвания обнаружила на своей чёрной перчатке какое-то интересное пятнышко, которое целиком захватило всё её внимание. Дака свела брови вместе и тихонько насвистывала «Трансильвания, родна инима мои».
– Это нечестно, – обвиняла Хелене. – Я вам свою тайну открыла. Вы единственные, кто её знает.
Дака и Сильвания нерешительно переглянулись.
– Я вам обещаю, я никому не скажу!
– Может, ты с нами вообще не захочешь иметь дела, если узнаешь, – высказала сомнение Сильвания.
– Да, может, ты тогда будешь нас бояться, – добавила Дака.
Хелене решительно помотала головой, отметая все сомнения:
– Я не испугаюсь. Чем страшнее ваша тайна, тем лучше.
Сильвания вопросительно посмотрела на Даку. Та пожала плечами. Выдать или нет Хелене Штайнбрюк их тайну? Просто так взять и выдать? Но они знали Хелене всего пару дней. А их тайна и в самом деле была совсем другого калибра, чем «я встаю по ночам и ем шоколад». Они ведь обещали своей матери ни с кем не обсуждать их вампирское происхождение и строго придерживаться семи радикальных правил. Не могли же они просто так сказать Хелене: «Да ничего особенного, мы полувампиры. Будет лучше всего, если ты сейчас же забудешь об этом». Ду-б-ду-шубиду. У Хелене бы сразу, пожалуй, сдали нервы. Она бы позвонила своему папе, вызвала полицию, пожарную команду или самого папу римского. В самом лучшем случае она бы решила, что её слуховой аппарат пришёл в негодность.