Сильванию бросало то в жар, то в холод. Наверняка вокруг её глаз уже проявились красные круги. Так бывало всегда, когда она нервничала. Сильвания покосилась на блестящие, серебристые рёбра металла на ступенях эскалатора, которые непрерывно выезжали из-под пола, словно из тайного царства, и превращались в ступеньку.
– А может, лучше ты первый? – Она улыбнулась мальчику, хотя ей больше всего хотелось зареветь. Она хотя и читала об эскалаторах, но никогда ещё не ездила ни на одном.
Он помотал головой:
– Ladies first[6].
Сильвания слабо кивнула. Она и сама была сторонницей вежливости, но иногда эта вежливость становилась просто обузой.
– Окей, тогда… м-да, тогда я пошла.
Сильвания выставила вперёд свою правую ступню, так что она почти касалась серебристых полосок. Может, ей просто прыгнуть на ступеньки? Одного она не хотела ни в коем случае: на глазах этого мальчишки приземлиться, как её сестра, на пятую точку. Тут Сильвания заметила, что чёрная, широкая резиновая полоса перил тоже движется вниз. Вот оно, решение!
Сильвания повернулась к мальчику, улыбнулась ему и запрыгнула задом на перила. Она легла на них, вцепившись руками и ногами.
– Пока, приятно было с тобой познакомиться, – крикнула она мальчику, уезжая вниз.
Мальчик смотрел ей вслед, вытаращив глаза.
На нижнем конце эскалатора Сильванию подхватили госпожа Тепез и Дака.
– Да провалиться мне сквозь землю! Я и не подумала, что это ведь ваш первый эскалатор. Прошу прощения, – сказала госпожа Тепез, поглаживая дочерей по их бледным рукам.
И принялась давать советы на будущие поездки. Втайне и Дака, и Сильвания надеялись, что им больше никогда не придётся ступать на этого металлического монстра, но в большом городе его трудно избежать.
После того как они успешно справились с покупкой билетов в автомате и одолели поездку в метро, их ждал ещё один эскалатор на выходе в центре города. Но здесь было так много народу, что Дака уже не смогла бы упасть на пятую точку. Решительным прыжком она вскочила на ступеньку и вцепилась в ремень чьей-то чужой сумки; хозяин сумки, стоящий впереди, даже не заметил этого. Сильвания обеими руками ухватилась за перила, а мать в это время подталкивала её на ступеньку, крепко держа за талию.
Когда эскалатор выехал из тёмной глубины на поверхность площади Ратуши, госпожа Тепез глубоко вздохнула:
– Ах! Этот воздух большого города! Как я истосковалась по нему.
Дака и Сильвания моргали. Им вообще-то больше понравилось в туннеле. Дака даже увидела там пару крыс, и у неё проснулся аппетит.
– Ну разве это не чудесно! – воскликнула госпожа Тепез и указала на ратушу, высившуюся на площади. Это было позднеготическое сооружение с пятью высокими башнями. На средней, самой высокой, стояла статуя рыцаря.
– А ведь это на нём… – начала Дака, указывая на голову рыцаря.
– Голуби? – взвизгнула Сильвания.
– Эм-м, что? Я не вижу, – торопливо произнесла госпожа Тепез, схватила девочек за руки и повела сквозь толпу на торговую улицу.
С голубями у двойняшек была одна история: они пережили голубиную травму. Дело было так: как и большинство вампиров, полувампиры Дака и Сильвания начали учиться летать приблизительно в пять лет. Дака очень любила взмыть в воздух и неистовствовать в своё удовольствие. Сильвания была несколько сдержаннее – на земле она чувствовала себя увереннее.
Однако в конце пятого года жизни близнецы летали так, будто были полнокровными вампирами. Их папа очень гордился ими. В шесть лет они стали улетать одни. Девочки делали большой круг, почти до ближайшего города. Однажды им навстречу попалась стая голубей. Дака считала, что у них с сестрой было преимущественное право пролёта. Птицы придерживались другого мнения. Дака и Сильвания угодили в середину стаи.
Заносчивые голуби вообразили, что на них напали, и ринулись в бой. Они клевались, царапались и поливали сестёр жидким помётом. Девочки вернулись домой на пределе сил, совершенно растрёпанные, исцарапанные и обгаженные. Отныне они знали о вечном преимуществе голубей.
Именно поэтому госпожа Тепез быстро увела дочерей прочь от ратуши с голубями. Она вела их от одного магазинчика к другому, от одной достопримечательности к другой. Причём обо всех достопримечательностях сообщала чуть ли не инсайдерскую информацию:
– Сюда я раньше приходила с бабушкой есть мороженое… а здесь зимой почти всегда был каток… там у источника я встречалась с подругой… а вон там у пекаря самые вкусные пироги со сливой. Ах, теперь там внутри мясная лавка…
Сильвания улыбалась и кивала своей матери, а сама тем временем наблюдала краем глаза за людьми. Они мало чем отличались от людей в Трансильвании. Но их было так много! Толстые, худые, белые, цветные, старые, юные, блондины, брюнеты, торопливые, праздно шатающиеся, весёлые, раздражённые, вонючие и душистые. Сильвания спрашивала себя, заметно ли людям, что она другая. Ей хотелось надеяться, что незаметно.