— Мандаринка, ты там? Выходи, разговор есть! — громко сказал он.
Она не сразу ответила.
— Гоша, ты? — он расслышал в ее голосе страх. — Как ты здесь оказался? Уходи, я не хочу с тобой разговаривать! Сейчас Герман приедет!
— Я, я. Выходи быстрей, а то прям в ванной разговаривать будем! Я не шучу!
Он услышал, что она выключила воду, злорадно улыбнулся и прошел в комнату.
Гоша прицельно заглянул в бельевой шкаф и сразу увидел Иринкины вещи, разложенные на полке. Это его сильно напрягло.
Получалось, что Иринка живет в квартире Германа уже двое суток. И даже успела перевезти сюда часть своих вещей.
Был ли у них секс?
Если да, то это был сильный удар по самолюбию Гоши. Получается, что его брат за его спиной увел у него девушку. Причем сделал это осознанно и расчетливо. Разумеется, не поставив его в известность.
Могло ли такое вообще быть?
Эта версия вызвала у Гоши сильное отторжение.
Гоша был на сто процентов уверен, что Мандаринка любит его. Он хорошо понимал женскую природу, и все те две недели, что он ухаживал за ней, он видел с ее стороны искренние и сильные чувства. Никого другого у нее на горизонте в то время точно не было. Кроме того, в интимном плане она была достаточно зажата и пуглива, и Гоше потребовалось много старания и терпения, чтобы просто научить ее целоваться как следует.
Так какого же черта она делает в квартире у его брата?
Может такое быть, что Герман просто пустил ее пожить? А сам временно переселился куда-то в другое место?
Гоша обдумал эту версию, и она ему понравилась гораздо больше, чем предыдущая.
Герман в отношении с женским полом, по мнению Гоши, был на редкость старомоден и глуп. Обычно он выбирал выжидательную тактику, просчитывал какие-то одному ему понятные математические вероятности. Тормозил нещадно. Тем самым фактически вынуждал девушек проявлять инициативу. В итоге они уставали дождаться от него чего-то конкретного и бросали его первыми.
Роман с Аллой проходил на глазах у Гоши, который тогда был первокурсником, и развивался именно по этому сценарию. Опытный в амурных делах Гоша даже одно время пытался давать брату советы, как строить отношения с красивой экзальтированной дамочкой, но Герман все равно все сделал по-своему. И все опять закончилось ничем.
Мог ли осторожный, не очень решительный Герман переспать за эти два дня с Иринкой?
Да ну, чушь какая-то. Сильно вряд ли. Гоша отказывался в это верить.
Он так привык считать Иринку своей почти что собственностью, что мысленно называл ее своей невестой.
Значит, скорее сего, Мандаринка, расстроенная откровениями Миланы и Алины, попросила у Германа помощи, и он пустил ее пожить в свою квартиру. Рыцарь, блин, на белом коне. Вполне в его духе.
Гоша улыбнулся своим мыслям.
А значит, ничего не изменилось, и Иринка по-прежнему любит его. И он сумеет убедить ее в том, что и он любит ее.
Через несколько минут девушка в длинном банном халате и с полотенцем на голове опасливо зашла в комнату. Огляделась и присела на кресло у окна, подальше от кровати, на которой сидел Гоша. Скрестила ноги и начала с независимым видом рассматривать узор на стене.
Гоша оценивающе посмотрел на нее и приготовился к наступлению.
Он был уверен в себе и в Иринке.
Ирина
Иринка почувствовала, что внутри нее опять все переворачивается с ног ни голову, а тело покрылось мурашками. Поэтому и избегала его взгляда.
В ванной у нее было несколько минут, чтобы позвонить Герману и попросить помощи. Но она не стала этого делать, самонадеянно решив, что справится сама.
Краем глаза все-таки покосилась на него. Гоша был все такой же красавчик. Если и переживал из-за нее, внешне на нем это никак не отразилось. Разглядывал ее в упор без всякого стеснения, раздевал взглядом. Волна возмущения поднялась в ней. Ей захотелось закатить ему скандал, расцарапать ему лицо. Высказать ему всю, что она о нем думает. А думала она о нем по-прежнему непозволительно много.
— Привет, Мандаринка, — медленно сказал Гоша. — Так вот ты где прячешься. А я уж и не знал, что подумать. Хотел уже больницы и морги обзванивать.
— Ты мне не отец и не муж, чтобы я перед тобой отчитывалась, — огрызнулась она. — Ты мне вообще никто.
— Вот ты как теперь думаешь, Мандаринка, — горько усмехнулся он. — А как же все то, что было между нами? — его голос заметно дрогнул. — Ведь ты же говорила, что ты меня любишь. Всего несколько дней назад. Или забыла уже?
Ее начала бить дрожь. Она чувствовала, что сейчас сорвется.
Уставилась на него бешеными глазами.