Сколько же ему лет? В детстве он казался ей очень-очень взрослым. А на самом деле? Есть ему тридцать или еще нет?
Она одарила его оценивающим взглядом.
Герман усмехнулся и не остался в долгу, медленно оглядев ее с ног до головы. Иринка почувствовала, что опять смущается и краснеет. Пожалуй, к таким взглядам от брата Гоши она не была готова. А значит, пришла пора раскланяться.
Иринка отступила к входной двери и уже открыла рот, чтобы попрощаться. Но он опередил ее.
— Ну что, Ирина Кузнецова, раз уж мы знакомы, предлагаю тебе выпить кофе, — сказал он, как ни в чем не бывало, и жестом пригласил ее на кухню. — Хочешь?
Голос его был вежливым и доброжелательным. Как будто ничего и не случилось.
Иринка подумала и решила согласиться. Ей было интересно поговорить с братом Гоши. Вдруг он расскажет ей что-то полезное. Или вдруг сам Гоша вернется.
Они прошли на кухню. Герман сразу полез в холодильник.
— Я бы тебе и завтрак предложил, но боюсь, продуктов в доме нет. Я сам только что с самолета. Бутерброды будешь?
— Буду!
В хлебнице нашелся белый хлеб, в холодильнике сыр и колбаса. Девушка скромно присела на стул и смущенно пригладила короткую юбку. Герман бросил быстрый взгляд на ее ноги.
— Сапоги не хочешь снять? — бросил он через плечо. — Неужели ноги не устали? Ты в них, надеюсь, не пешком шла?
— Я на такси приехала.
— Дааа, жалко, что не на метро. И что сказал таксист про твой прикид?
Иринка пожала плечами.
— Ничего не сказал, просто пялился.
— В аварию не попали?
Она опять фыркнула.
Пока он резал бутерброды, Иринка успела мысленно сформулировать свое впечатление о старшем брате Гоши. Что и говорить, симпатичный мужик, высокий, худощавый, подтянутый, взрослый. Не очень-то внешне похож на Гошу, кстати. В хорошей дорогой одежде. Уверенный и спокойный. Иринка попыталась расслабиться. Обычно она себя чувствовала неловко с малознакомыми людьми, смущалась, часто не знала, что сказать. Но это же Гошин брат, сама себе сказала Иринка. Почти родственник. Почти престарелый дядюшка. Член семьи!
Герман налил ей кофе, поставил на стол бутерброды в тарелочке.
Она, зажмурившись, с удовольствием вдохнула запах кофе. Мммм, вкуснотища. От волнения перед встречей с Гошей она сегодня утром даже не успела позавтракать. А сейчас аппетит разыгрался.
Герман сел рядом со своей чашкой, слишком близко, и смотрел, как она ест. Но она уже успокоилась и перестала нервничать. Кроме того, она поняла, что понравилась Гошиному брату — она уже умела замечать и понимать такие мужские взгляды. Смотрит, небось, и прикидывает, какова она в постели. Все мужики одинаковы, со вздохом подумала Иринка. Все — кроме Гоши.
— Значит, ты ээээ… встречаешься с Гошей.
Она покачала головой и ответила с набитым ртом.
— Нет, пока еще не встречаюсь. Пока. Я только вчера приехала в Москву.
— Специально ради Гоши?
— Нет, почему же. Я поступила в политех.
— На какой факультет?
— На менеджмент.
— На платный?
— На бесплатный.
Герман посмотрел на нее с невольным удивлением.
— Слов нет. Умничка, молодец. Медалистка? Математику на сколько баллов сдала? Ты в нашей школе училась?
Иринка покраснела от похвалы, разулыбалась.
— Спасибо. На девяносто семь. Еще за один балл апелляцию подавала, но они мне его так и не засчитали. Вопрос про сложные проценты.
Герман разглядывал ее так, словно она была какой-то диковинкой.
— Итак, ты приехала вчера…
— Заселилась в общагу.
— Ага, заселилась в общагу. Потом решила навестить и соблазнить моего братца.
Иринка чуть не пролила кофе от неожиданности. Все-таки он опять сумел ее смутить.
— Что, это так бросается в глаза, зачем я пришла? — спросила она, прикрывая рукой глаза.
— Мне да. Когда я тебя увидел, первой мыслью было спросить, сколько ты берешь за час, — ухмыльнулся Герман. — Выглядишь ты эффектно.
Блин, опять он ее смущает своими взглядами.
— Дорого я беру за час, — рассердилась она и опять зыркнула глазами, — вам не по карману.
— Тебе хоть 18 исполнилось?
— Нет, будет только в ноябре.
— То есть ты еще и несовершеннолетняя?
— Ну и что?
— И ты скорпиониха?
— Ага. Что хочу, то и получу, — дерзко ответила она, глядя ему в глаза.
— Понятно. И зачем тебе мой брат?
— Я его люблю почти четыре года!