— Потрясающе. Всё, все, я понял, осознал, признаю, что был не прав, — засмеялся Герман и поднял руки вверх. — Давай тебе еще кофе налью.
Герман
Она уже вполне освоилась и смотрела на него без смущения. Выглядела потрясающе, особенно когда сердилась. Ну почему младшему непутевому брату всегда достаются самые красивые и умные девочки?! По закону притяжения противоположностей, разве что. Герману было с ней легко и интересно общаться, усталость испарилась без следа. Иринка привлекала к себе внимание. Умненькая, скромная, а в следующий момент дерзкая и уверенная. И всего 17 лет. Просто бомба замедленного действия. С такой нужно быть настороже.
— Так где все-таки Гоша? — спросила Ирина, когда съела все бутерброды.
Герман так глубоко задумался, глядя на нее, что даже не сразу среагировал.
— Гоша? Да я понятия не имею. Я только сегодня рано утром прилетел из Германии. Предупредил Гошу, чтобы он вывез свои вещи. Ну и вот, — Герман кивнул в сторону спальни. — Телефон он выключил, все оставил. Думаю, уехал куда-то на выходные, объявится через несколько дней. Он любит телефон выключать.
— А разве это не Гошина квартира?
— Нет, моя. Пустил его пожить, пока в Европе был.
— А тачка Гошина или ваша? Джип такой черный, на котором он ездит и селфится без конца?
Герман улыбнулся. Шустрая девочка.
— Машина его. У меня пока нет своей, я же уезжал, в Германии мне университет оплачивал аренду машины. Но я обязательно куплю. Сейчас пока напрокат на пару дней в аэропорту взял.
— Понятно. А вы в Германию работать поехали, потому что вас Герман зовут?
Он засмеялся и покачал головой. Иринка продолжила его допрашивать.
— А вы в отпуск прилетели?
— Нет. Насовсем. Буду тебе высшую математику преподавать.
— В смысле мне? — удивилась Иринка.
— В прямом. Первому курсу политеха. Про твой факультет не знаю, но вполне возможно, что и менеджерам тоже.
— То есть вы препод? Серьезно?! Нет, ты правда ботаник?!
— Не похож? — кажется, теперь уже он начал смущаться. — Вообще-то математик.
— Похожи, но немного. Солидности маловато. Можно попробовать бороду отрастить, будет лучше, — она явно прикалывалась. — И лицо посерьезнее. Особенно со студентками, а то они знаете, какие, не знаю, как с этим в Германии было, но наши точно разведут тебя на раз-два.
«Ну, ты-то кого угодно разведешь!» — подумал он.
— Вообще-то я не просто препод, а без пяти минут заведующий кафедрой, — пафосным голосом заявил он ей. — Со студентками я умею справляться. Вот, например, взять тебя. Ты — тоже моя потенциальная студентка, и я должен следить за твоим моральным обликом. Так что твое появление в моей квартире в таком виде достаточно предосудительно. Я смущен и растерян.
Она бросила на него быстрый проницательный взгляд.
— Да-да, конечно. Поэтому ты меня тут кофейком угощаешь, — невинным голоском пропела она, переходя на «ты». — Сразу предупреждаю: если что — я на тебя в деканат пожалуюсь.
Герман глянул на нее с интересом.
— На то, что накормил тебя бутербродами из засохшего хлеба? Валяй, жалуйся.
— А еще у тебя в спальне валяется женский лифчик, — обвинительно ткнула она в него пальцем. — Это тоже предосудительно!
— Я к этому лифчику вообще не имею никакого отношения!
— Ну да, ну да! Чем докажешь?
— Хм. А что ты делала в моей спальне?
— Ты меня туда заманил. Хотел лифчик всучить.
— И ты зашла. И упала в мои объятия.
— От ужаса, что там такой бардак.
Герман не выдержал и громко, от души засмеялся. Настроение у него было прекрасное. Живая и остроумная Мандаринка ему нравилась. А самое главное, он, как оказалось, очень сильно соскучился по такому вот общению, легкому и непринужденному.
Главное, не забыть, что она влюблена в его брата. Возвращение в Россию ознаменовалось такой яркой встречей. Может, это знак, что в этот раз все будет хорошо?
Ирина
Герман был ничо так мужчина, на Иринкин вкус. Интересный. Конечно, не такой красивый, как Гоша. Лицо резче, жесче, никаких кудрей, короткая стрижка. Нос с горбинкой. Глаза внимательные, серьезные. Но когда он улыбался, на щеке появлялась обаятельная ямочка. А улыбался он ей неожиданно часто. Эх, даже жаль, что она влюблена в Гошу, а не в Германа. Но любовь такое чувство, с ним ничего нельзя сделать. К своей влюбленности в Гошу Иринка относилась очень трепетно.
— Герман Александрович, а сколько вам лет?
Герман опять улыбнулся.
— Ага, вот я уже опять Герман Александрович.
— Ну, вы же мой препод, еще и завкафедрой, и вы следите за моим моральным обликом. Я теперь не смогу вам тыкать и по имени звать, это невежливо.