— У нас и одежды–то подходящей нет. Непогода врасплох застала.
— А знаете, Анечка, что «каждую ночь кто–то думает о Вас перед тем, как заснуть»?
Аня вздрогнула. Замерла. Впилась взглядом в незнакомку, недоумевая.
— «Для кого–то Вы означаете весь мир»…
Мальвина, не мигая, смотрела.
— Откуда… откуда вы знаете? — выдохнула.
— Это не я. Это Пауло Коэльо. Кажется, его книгу вы читаете? — Света кивнула на книжку в рюкзаке.
— Ах, да! «Свет воина», — Аня облегчено вдохнула. Провела рукой по корешку книжки.
— Я тоже когда–то была им увлечена, — улыбнулась Светлана. — Меня он спасал. «Когда Вам кажется, что весь мир отвернулся от Вас, посмотрите, на самом деле Вы отвернулись от него», — разве можно лучше сказать?
— А вас нужно было спасать? — Аня с любопытством посмотрела.
— Было дело! Ещё как! — Светлана усмехнулась. — Была влюблена. В молодости все кажется слишком… трагичным, безысходным… Шквал чувств… Порыв… Все в первый раз — невозможно справиться… Если радость — то безудержная… А если горе — невозможно дышать… жить. Спасательный круг нужен.
И тут Света увидела большие, распахнутые глаза Мальвины, безбрежные, как два озера, устремлённые к ней, внимающие… В глубине — отклик. Печаль, отчаянье…
Или кажется?
Нет, не кажется! Вот, ещё кому–то спасательный круг требуется! Разве может немка так смотреть? В двадцать лет?
Стало не по себе.
— Аня, у вас что–то случилось? — тревожно спросила.
Мальвина резко откинулась на стуле. Запустила руку в волосы, взмахнула головой, откидывая прядь. Отвернулась в сторону, сдерживая слезы. Только плечи дёрнулись.
— Простите, — сказала приглушенно, достала из кармана платочек.
Снова взяла мобильный. Нажала кнопку. Экран вспыхнул. Она взглянула и оттолкнула телефон от себя. Блестящая панелька скользнула по столику. Светлана поймала её у другого конца.
— Ой, извините, — Аня потянулась за телефоном.
Розовые пальчики, прозрачные ноготки.
— Не пишет? Не звонит? — Света наблюдала, как медленно затухал экран.
Аня покачала головой:
— Не напишет, не позвонит. Мы расстались. — Детская рука безысходно схватила панельку. — Ну и пусть! Не очень–то надо! — Вскинула голову, отбросила прядь.
А когда–то — двадцать лет назад… Подумать только: мобильных не было! Светлана торчала в телефонных будках. Жёлтые монетки рассыпаны по всем карманам… Гул проводов — «уст осязаемая весть»* — безысходный, далёкий… Железный, тяжёлый диск с цифрами еле проворачивался… Сердце выпрыгивало… Срывался, хрипел голос… Каждый раз — как прыжок в неизвестность. Её торопили, стучали по стеклу — кому–то тоже позвонить нужно.
И тогда она обнаружила телефонную будку на тихой удалённой улочке, вдали от людских потоков. Там почти никогда не было очередей, никто не торопил. Можно было, не таясь, сколько хочется — сколько выдержат, рассказывать, что читала, где была, что удивило.
Только набрать номер — несколько цифр…
Иногда в телефоне звучал женский голос — строгий, чуть глуховатый, и неизменно удивлённый. Столько раз мама снимала трубку, а все не переставала удивляться… С её строгим голосом в облезлую телефонную будку проникал запах пирожков, корицы и яблок — Светлана это явственно чувствовала.
А её друзья — телефонные будки, разбросанные по городу? Света усмехнулась. Она их теперь везде замечает — эти маленькие домики, вычленяет из интерьера улиц. До сих пор не может пройти мимо! Прошлым летом в Лондоне Антон фотографировал её в красных английских будках, которые с другими не перепутать. А в Москве они исчезли, как пережиток прошлого, давно не встречала. Может, потому, что на автомобиле передвигается? Вернее, на дорогах в пробках стоит.
Мобильных не было. И время другое. Время другое, печаль — та же…
Светлана с сочувствием посмотрела на девушку:
— Кто он, Анечка? Расскажите…
Аня приложила к груди ладошку:
— Я… не знаю… не смогу. Это сложно. Он такой… Чудный, обаятельный… Как можно рассказать? Не вмещается…
— А вы попробуйте. Опишите его. У него тёмные волосы? Он высокий?
— Нет, светлые, короткие… Да, высокий… Но это же неважно, правда?
— Конечно, неважно. Это чтобы с чего–то начать… А как вы познакомились?
А Света свою встречу помнит?
В тёмном зале, под рёв музыки, пошла навстречу. Помнит, как обожгло… Потянуло… Дурацкая музыка — ни за что бы не стала сейчас такую включать.
Какая, собственно, разница: музыка — лишь повод для встречи. Стечение обстоятельств…