На ее пояснице блестела пузыристая лужица.
– Фотографии посмотреть хочешь?
– Ага.
Лариса очень аккуратно повернулась к нему лицом.
Он протянул аппарат, пропахший всем, чем угодно, поскольку фотографировались они, не заботясь об испачканных руках.
Зачем Смирнову требовались эти снимки, он тоже не знал.
Но получал определенное удовольствие, снимая девушку и себя вместе с ней и само их слияние, пока оставалась возможность держать фокус.
– Классные фотки.
Девушка легла на спину.
Вряд ли она успела полностью высохнуть – он подумал, что постельное белье придется ставить на предварительную стирку.
– Как настоящая порнуха.
– Я старался.
– Знаете…
Усмешка Ларисы вышла почти непристойной.
-…Когда после первого раза вы мне нарезали диск, я долго себя рассматривала.
– Себя?
– Ну да. Я же не видела, какой у меня клитор и все прочее… Я правду говорила – меня никогда в жизни голую не фотографировали.
Она быстро ткнулась ему в плечо.
– Послушайте…
– Слушаю.
– Вы когда-нибудь видели, как кончаете?
Смешок был горячим.
– Конечно видел. Ведь это же я сам.
– Я не то имела в виду. Со стороны.
– В зеркале?
– На фотке.
Она сладко потянулась.
– Как вы кончаете кому-то спину?
– Этот момент самому не сфотографировать.
– А не самому?
– На автоспуске вряд ли получится подгадать момент.
– Не на автоспуске. Чтобы кто-то снял.
– Кто-то рядом?
– Ну да. Как вы меня трахаете, а потом брызги летят.
– Не знаю.
Он подавил вздох.
С одной стороны, такие варианты казались дикими.
А с другой, в интимной разнузданности не имелось предела, каждую достигнутую ступень хотелось превзойти, чтобы избавиться от скуки, которая томила и томила.
– Что говорить попусту. Снимать нас все равно некому.
– Не попусту. У нас ведь еще остался один день?
– Ну да.
Трудно было сказать, что вызвали в нем эти слова: досаду от приближения конца, или облегчение от ненужных приключений.
– Остался.
– Наташка нас завтра сфотографирует.
– Какая… Наташка?
Кажется, он почти испугался.
Мысли о фантазиях начали обретать конкретику.
– Подружка. Вместе живем на квартире. Тоже из Озерска, одноклассница.
– Учится с тобой?
– С ее козлами родителями хрена два поучишься.
– Почему козлами?
– Потому что козлы. Родить родили, на остальное наплевать. Она от них уехала, все равно куда. Решила ко мне. Работает каждую неделю в новом магазине.
– А она…
Смирнов заговорил с осторожностью, какой раньше в себе не замечал.
-…Она девчонка нормальная.
Лариса понимала без слов.
– Мы в одной постели спим – не в том смысле, а просто кровать одна в одной комнате. Я ей свои голые фотки показывала.
Он, кажется, присвистнул.
– Сердитесь?
– Нет.
Сердиться на то, что одна девица показывает второй свое голое тело, которое та наверняка уже видела, было смешно.
– Она про нас все знает, только не знает, кто вы мне.
– Пусть знает.
Знания неизвестной подружки из провинциального города Озерск волновали его меньше всего на свете.
– Каждый вечер вместе смотрим, телека не надо.
– И что сказала о нас твоя Наташка?
Все-таки он втянулся в разговор.
– Больше всего ей нравится, когда я лежу вся забрызганная.
– Мне такие снимки тоже нравятся.
– Я ее завтра с нами позову.
– А она согласится?
Мысль о том, что кто-то третий станет их фотографировать, в реальности была чудовищной.
И погнала такие предощущения нового, что стало жутковато.
– А с чего бы ей не согласиться поглазеть за бесплатно? Она давно уже интересуется. Всем этим.
Лариса совершила волнообразное движение нижней частью.
– Вы не думайте, она тете Лене ничего не скажет.