Шесть сотен в месяц
Ширли только что закончила наводить порядок. Квартира блестела чистотой после генеральной уборки, которой здесь не было уже несколько лет. Мебель Ширли протерла полиролью «Пледж», а не влажной тряпкой, как обычно, и даже заняла у соседа пылесос, чтобы вычистить ковер. Впервые за много месяцев она постелила кровать, вытряхнула и вымыла до блеска все пепельницы. Ширли взбивала подушку на диване, когда в дверь постучали.
— Здравствуйте, — сказала Ширли стоявшей на пороге женщине средних лет с серебристыми волосами.
— Добрый день, меня зовут Дороти, я из агентства.
— Очень приятно. Я — Ширли Перри, — представилась хозяйка и пригласила социального работника войти. — Присаживайтесь, пожалуйста.
— С удовольствием присяду, но сначала, если не возражаете, я хотела бы взглянуть на квартиру. Мне очень важно увидеть, как вы живете, если решили взять приемного ребенка.
— Конечно, пожалуйста. Это гостиная, здесь я читаю классиков при вот этом свете, — солгала Ширли, ведя Дороти к свободной спальне и открывая перед ней дверь. — Вот комната, где будет жить приемный ребенок. Прекрасная комната… Очень светлая.
— Да, но здесь нет мебели.
— Я куплю новую, — нашлась Ширли.
— Вот как? И когда же?
— Э-э… Я подумала, что мы с малым вместе выберем все, что нужно.
— А где же малой будет спать, пока вы не купите самое необходимое?
«А чем плох пол?»
— Он может спать на моей кровати, а я временно переселюсь на диван.
— Это исключено. Вам придется купить мебель. «Что ж, дай мне денег, сука, я и куплю».
— Конечно-конечно, я немедленно приобрету все необходимое. Нет проблем.
— Вы курите? — спросила Дороти. — Здесь немного пахнет табаком.
— Нет-нет, это мой прежний жилец, э-э… э-э… Честер. Он был заядлым курильщиком. Прекрасный, знаете ли, старик, курение было его единственным пороком. Он поселился у меня, когда умерла его жена, и прожил здесь несколько лет, до самой смерти. — Ширли неожиданно открыла в себе способность сочинять на ходу.
— Вот как… А что же случилось с его мебелью?
— Э-э… ну… понимаете… Его жадные дети… да, его жадные отпрыски знать его не желали, пока он был жив, но как только он умер, слетелись сюда как вороны, словно на деревенскую распродажу, и вывезли буквально все.
— Какой позор, — заметила Дороти. — А как выглядит ваша комната?
— Моя комната?
— Да, я хотела бы взглянуть на нее.
— О'кей. — Ширли направилась к своей спальне и вошла первой, Дороти за ней. Женщина внимательно оглядела комнату, задержав взгляд на потолке.
— Зеркальный потолок? — уточнила она.
— Ах, это… Очень забавно, вы не находите? Я… Я… Я занимаюсь йогой по ночам. Упражняюсь на кровати и смотрю в зеркала, чтобы убедиться, правильно ли все делаю.
— Неужели? — заинтересовалась Дороти. — Я тоже занимаюсь йогой. Вы предпочитаете «кундалини» или «интеграл»?
— Э-э-э… «Конделинья» мне нравится больше.
— О, у кровати пепельница! Это ваша?
— О нет, нет, конечно. Это пепельница Честера. Единственная вещь, которая осталась на память о нем, поэтому я держу ее рядом с кроватью.
Из спальни Ширли повела Дороти в кухню. Там социальный работник заглянула в холодильник, в котором (редкий случай!) были не только пиво, колбасные нарезки и кока-кола. Ширли уже считала осмотр законченным, но согласилась посидеть в гостиной, пока Дороти писала отчет, и заодно заполнить предложенные бумаги. Вписывая необходимые сведения, Ширли перебрасывалась с Дороти короткими фразами, когда в дверь постучали.
— Кто там? — спросила Ширли.
— Ширли, это я, — отозвался мужской голос из-за двери. Ширли сразу узнала этот голос, но не поверила себе. Гость не объявлялся уже несколько месяцев.
— Извините меня, — сказала она Дороти и открыла дверь. — Коллин?
— Привет, детка. Мне надо поговорить с тобой.
— Мне нечего тебе сказать.
— О, пожалуйста, Ширли, можно войти? — не дожидаясь ответа, Коллин шагнул через порог. — Прости меня. Я не должен был терять тебя. Черт побери мою жену, мне наплевать на нее. Я хочу быть с тобой. — Все это Коллин произнес в полный голос и лишь потом заметил Дороти, сидевшую на диване.
— Это явно личный разговор, — сказала та, сгребая бумаги. — Я вернусь позже.
— Отлично, Коллин, ты спугнул мою гостью, а с ней накрылись шесть сотен баксов в месяц, — сообщила Ширли, когда за Дороти закрылась дверь.
— Пропади она пропадом, твоя гостья. Мне нужна только ты. Что скажешь, Ширли? Согласна ли ты начать все сначала?