Дурноту ощутила Ксения. Бокал аккуратненько на стол поставила. Ясно как день стало вдруг – не бывать ей на месте Леночки НИКОГДА. Страшное слово отрезвило завистницу, холодным душем окатило. Она, Ленка, королева, звезда и так на роду ей написано. У Ксении писание другое и ничего тут не поделаешь.
Мечтания Ксюшины так мечтами и останутся, смириться придется и дальше жить. Как-то сразу, в один миг, увидев Леночку, на столе отплясывающей, новую квартиру оживившей сиянием своим неповторимым , съежилась Ксюша, поникла и покинула дом приветливый, светлый. Брела она по незнакомой улице, волочила ноги, словно старуха древняя. Раз и навсегда победила ее подруженька верная, в борьбу не вступая, не тратя понапрасну сил. Жизнь-то продолжается , но для Ксении все останется по-прежнему. Рожденный ползать и т.д. Озарение или прозрение незваное, что с Ксюшей случилось, перевернуло душу ее, все нутро ее темное , злое. Дышать тяжело было, едва не отравилась Ксения собственным ядом. С ней катаклизм произошел почище Спилберговских, а никто того не заметил, не угадал. Нашла для себя Ксения выход единственно верный, правильный.
Уход ее не тотчас заметили, а позвонила Леночка лишь утром поздним. Спросила голосом свежим, ласковым : Что же ты ушла так внезапно, Ксюшка? Я ничем тебя не обидела?
Тяжело вздохнула Ксения и ответила буднично что, дескать , голова разболелась и прочее, прочее . Удовольствовалась чаровница ответом и поспешила проститься. Отдых требовался Леночке, не до разговоров. Ксения же, трубку положив, принялась осуществлять задуманное. Всю ночь она размышляла, так и сяк прикидывала. Поняла что решение правильное, что отступать некуда. Увидела она себя словно бы со стороны и содрогнулась. Ванную горячей водой наполнила. Квартиру убрала, окна открыла. Проверила, чтоб в холодильнике ничего скоропортящегося не осталось. Надела Ксения белье нежно розовое, а поверх пеньюарчик в тон . Взяла она в руки отцовскую бритву опасную и в воду прилегла. Вены резала без страха, с интересом даже. Смотрела, как окрасилась вода в красное, запястья исковерканные вниз опустила. Закрыла Ксения глаза и задремала. И снился Ксюше большой загородный дом, ребенок и муж, которого они с работы встречали. На губах ее блуждала улыбка. Она чувствовала себя счастливой, свободной, все, наконец-то, было так, как должно. На своих местах.
Нашли ее дней пять спустя. Ксения распухла вся и пахла не так, чтобы ей понравилось.
Для Леночки новость сия оказалась сокрушительной. Впечатлительная девочка аж тряслась вся, поверить не могла. Все причины выискивала, друзей общих, приятелей вопросами мучила. Попала Леночка в клинику неврозов, не справилась сама с утратой, вынуждена была отдаться в руки врачей. Ксения бы непременно терзаниям ее порадовалась, потешила бы самолюбие свое с юности задетое. Как ни прискорбно, однако, праздник на Ксюшиной улице оказался недолог. Леночка тосковать и убиваться не умела, душа ее хотела петь и птичкой порхать легкокрылой. Посему, так суждено было случиться, что попалась Леночка на глаза заведующему, того отделения, где тонкую свою нервную систему в порядок приводила. Заведующий, мужчина крупный, видный, с орлиным профилем и длинными тонкими пальцами, не мог оставить нежную барышню равнодушной. Перехватив его алчущий взор, страдалица вспыхнула, ресницами дрогнула и улыбнулась лукаво, надежду дав и ободрив. Как и следовало опасаться, роман закружился как-то вдруг и чувства так захватили бесстыдную Леночку, что нервы сами собой пришли в норму. Незадачливый любящий Вовочка навещал свою ненаглядную так часто, как ему позволяли. Он трепетно держал ее руку и говорил о любви своей и о том, как пуст стал дом, как соскучились они и как нетерпеливо ждут ее возвращения. Леночка томно прикладывала ко лбу тонкую руку и вздыхала. Вовочка пугался, спешил заверить, что торопиться, дескать, не стоит. Они что, ничего, подождут, потерпят. Главное, чтобы владычица сердца его в себя пришла, подлечилась, успокоилась, утрату приняла и жила себе дальше.
Леночка освещала своим присутствием больничные коридоры ровно до той поры, пока не угас огонь ее страсти. Едва ощутив знакомый холодок, предвестник равнодушия, Леночка настояла на выписке и без сожалений покинула своего целителя.