Гитлер медленно приближался, не сводя с него пронизывающего взгляда водянисто-голубых глаз.
Подойдя вплотную, фюрер дал понять, что хочет услышать мнение простого капитана Waffen SS.
- Я австриец, Фюрер, - буднично и без всякого подобострастия сказал двухметровый гигант, с огромным шрамом на левой щеке.
Скорцени знал:
Только австриец Гитлер, может понять смысл этой короткой фразы, имея в виду традиционную враждебность между Австрией и Италией, которая вспыхнула с новой силой после Первой Мировой Войны, когда Австрию принудили передать Италии немалую часть ее территории.
Фюрер, вновь бросил взгляд на присутствующих и, повернувшись, направился вглубь кабинета, где стоял огромный письменный стол.
- Господа офицеры!
- Все свободны, - словно издалека донесся голос Гитлера.
Из кабинета фюрера приглашенные офицеры выходили согласно ранга, впрочем, как и входили.
Последним выходил Скорцени.
- А Вас, капитан, я прошу остаться!
В этот миг Отто Скорцени реально осознал, что выиграл главный подряд своей жизни.
Гитлер предложил Скорцени сесть и рассказал о том, что действительно произошло в Италии.
В средствах массовой информации Германии, арест дуче преподносился как уход в отставку по состоянию здоровья, дабы оградить немецкий народ от крамольных мыслей.
- Муссолини обманут королем и арестован.
- Я не могу и не хочу оставлять в беде одного из великих сынов Италии.
- Я не предаю своих союзников, а тем более друзей.
- Его необходимо срочно отыскать и освободить.
- Капитан, я наделяю Вас неограниченными полномочиями и поручаю Вам сверхсекретную миссию стратегического значения.
- Вы должны освободить Муссолини до того, как его передадут Союзникам, - на одном дыхании произнес фюрер, тоном, не оставляющим Скорцени ни единого шанса остаться в живых в случае провала операции по спасению дуче.
- О вашем задании будут знать только Борман, Гиммлер, Геринг, Йодль и генерал Люфтваффе Штудент.
- Если вам не удастся спасти Муссолини, и вы попадете в руки союзников,
- я скажу всему миру, что вы сошли с ума,
- я докажу как дважды два, что вы - безумец,
- я представлю заключения десятков врачей, что вы - параноик.
- Я докажу, что те генералы и адмиралы, которые помогали вам, действовали из чувства симпатии к дуче, став жертвами коллективного психоза.
Ни один мускул не дрогнул на лице капитана, и Гитлер по достоинству оценил его выдержку.
Сменив тон, он протянул ему руку и чисто по-дружески сказал:
- Поймите меня правильно, Скорцени, мне, во что бы то ни стало надо сохранить отношения с Бадольо.
- Ясно!
Чтобы не привлекать пристального внимания к подготовке операции, Скорцени, номинально, подчинили генералу Курту Штуденту, командиру 11-го воздушно-десантного корпуса, которого срочно вызвали в ставку для согласования совместных действий.
О чем они говорили, не суждено было знать никому, генерал так же срочно убыл из ставки фюрера, как и прибыл, и в этот же день перебросил в Италию часть личного состава корпуса.
Видимо, не исключалась ситуация, когда для выполнения задания Рим пришлось бы брать штурмом.
После отъезда генерала Штудента, Скорцени позвонил своему заместителю оберштурмфюреру Карлу Радлу.
Вкратце объяснив, что им поручена работа, о которой по телефону говорить нельзя попросил его к вечеру приготовить тропическое обмундирование, гражданские костюмы, оружие, слезоточивый газ, дымовые шашки, тридцать килограммов пластиковой взрывчатки, мешок фальшивых фунтов стерлингов, черную краску для волос и ... два комплекта одежды иезуитских священников.
Он также приказал Радлу отобрать сорок отчаянных парней, включая тех, кто свободно говорил на итальянском языке, и десять секретных агентов из службы внешней разведки.
Всех, без исключения, переодеть в форму парашютистов, один комплект приготовить для него и ждать заранее обусловленного сигнала.
Часть четвёртая. Потерянный след.
В назначенное время Радл с людьми и затребованным имуществом находился на борту транспортного самолета, ожидавшего разрешения на взлет с берлинского аэродрома Штаакен.
Через несколько часов вся спецкоманда высадилась в Пратика-ди-Маре, недалеко от Рима, где располагалась штаб-квартира немецких войск дислоцированных в Италии.
Брать Рим штурмом, Штуденту не пришлось.
После ареста Муссолини увезли в неизвестном направлении.
В течение семи недель, Скорцени делал все, что было в его силах, пытаясь помочь разведгруппе SD найти низложенного дуче.
За эти сорок девять дней, итальянцы три раза меняли месторасположение, где содержался Муссолини, и усилили его охрану, доведя численность военной полиции до батальона.
Первый раз Муссолини перевезли на маленький остров Ponza, недалеко от Неаполя.
Когда немцы получили эту информацию, Муссолини уже перевели в другое место.
Скорцени, фальшивых фунтов стерлингов не жалел и щедро оплачивал любую информацию о возможном местонахождении дуче.
Много раз ему и его людям казалось, что они вышли на след, но на поверку он оказывался ложным.
Через некоторое время просочились сведения, что дуче держат на острове La Maddalena, расположенном в 150 милях к западу от итальянского материка.
Под видом моряка, с помощью ничего не подозревающих контрабандистов, Скорцени удалось переправить на остров своего агента оберштурмфюрера Роберта Варгера, говорившего на итальянском языке без всякого акцента.
Варгер, бывший альпинист, на дух, не переносивший спиртного, по задумке Скорцени и Радла должен был изображать из себя этакого свойского парня, который сам не прочь выпить и другого угостить.
Вначале Варгер пытался объяснить своим друзьям-начальникам, что ему становиться не по себе только от одного запаха алкоголя.
Видя, что это не возымело действия, он продолжал упираться.
Тогда Карл Радл спросил его:
- Видел ли ты, когда-нибудь, абсолютно не пьющего моряка?
И, распечатав ящик красного вина, выставил на стол пару бутылок.
Преневзмогая тошноту и отвращение к самому себе, Варгер выпил первую в своей жизни рюмку.
- Ну вот, дружище, все не так плохо, как ты думал, - в унисон сказали Скорцени и Радл.
И со знанием дела начали обучать его искусству пития.
10 августа капитан Хунойс, он же Варгер, сообщил о неожиданном усилении гарнизона острова.
Кроме того Варгер сообщал, что местные телефонисты получили распоряжение от начальника военно - морской базы немедленно протянуть прямую телефонную связь между его офисом и виллой Вебер, минуя центральный коммутатор.
По слухам, 7 августа в 3.30 ночи под усиленной охраной на виллу привезли дуче, который прибыл на эсминце "Пантера".
Варгер быстро вошел в роль рубахи-парня.
Он не пропускал ни одной таверны, в которых пил много и шумно.
Через два дня после своего сообщения, он решил проверить слух о появлении дуче и предложил своему собутыльнику, местному карабинеру, пари на бутылку коньяка, что дуче мертв.
Карабинер, не колеблясь, принял пари и попросил показать ему бутылку, но Варгер, изображая, что он под "ша-фе", потребовал доказательств.
Его привели в дом, расположенный по соседству с виллой Вебер, и, не говоря ни слова, ткнули пальцем:
- на узкой террасе, заброшенной виллы, сидел Бенито Муссолини, безучастно глядя в необъятную даль неспокойного моря.
Скорцени, наученный горьким опытом неудач, решил самолично проверить полученную информацию и произвести аэрофотосъемку месторасположения виллы.
На обратном пути бомбардировщик "Хенкель 111", с борта которого Скорцени производил фотосъемку, был сбит истребителями Союзников, но пилотам удалось совершить аварийную посадку на водную гладь.
По иронии судьбы Скорцени и экипаж бомбардировщика были спасены командой итальянского эсминца "Пантера", доставившего Муссолини на остров La Maddalena, командир которого имел предписание открывать огонь на поражение любых морских и воздушных целей, приближающихся к острову, где содержался свергнутый диктатор.
На следующий день Варгер, ничего не знавший о сбитом самолете, мирно беседовал с каким-то карабинером из охраны военной базы.
Поговорив о фруктах, девушках и вине, он как бы, между прочим, сказал, что утром по немецкому радио передали сообщение, что дуче скончался от лихорадки.
- Нет, нет, синьор, - возразил карабинер, - это не так.
- Сегодня утром я был в охране дуче и видел его собственными глазами.
- Мы посадили его в белый самолет с красными крестами, и он улетел...
Внизу виднелась гавань, ярко освещенная солнцем.
Слова солдата подтверждались - гидросамолета, стоявшего у причала всю последнюю неделю, видно не было.