Он просидел на хуторе четыре дня, ибо когда он задумал идти к «большаку», пошёл дождь, а на следующий день земля была влажной и грязь липла к сапогам. Саша резонно решил не пачкаться, лёжа в засаде — пусть ветерком просушит.
На следующий день ярко светило солнце, и Саша решил выходить. Он взял пулемёт и одну коробку с пулемётной лентой, резонно решив, что он не собирается вести длительный бой, и весь запас сразу тратить не стоит. Но получилось, как всегда, наоборот.
Он уже отошёл от хутора километров восемь, как услышал перестрелку. Не одиночные выстрелы, а пулемётно-автоматно-винтовочную стрельбу, причём интенсивную.
Ему стало интересно — это с кем же воюют немцы у себя в тылу? Или они устроили показательный расстрел жителей какого-то села? И он направился на звуки выстрелов.
Идти пришлось осторожно, и на дорогу ушёл почти час. Торопиться не стоило — немцы вполне могли поставить засады.
Сначала он увидел стоящую колонну из десяти немецких грузовиков. Кузова их были пусты, но возле машин стояли водители.
«Точно, каратели пожаловали!» — подумал Саша. Он обогнул стороной грузовики.
Стрельба велась совсем рядом.
Саша пробежал между деревьями, залёг на небольшом пригорке и стал наблюдать.
Никакого села не было. Перед ним лежало чистое поле, скорее — большая поляна, и за нею — лес. От поляны в сторону леса перебежками передвигались немцы. Хорошо, грамотно передвигались. Пока одни вели стрельбу, другие бегом, пригнувшись, преодолевали 10–15 метров, падали и открывали огонь.
Саша оказался у немцев в тылу. До их цепей было метров двести.
Из леса по немцам вели огонь. По звукам выстрелов — из винтовок, иногда, очень экономными очередями — из пулемёта. Судя по всему, немцы явно загнали в ловушку отряд партизан или бывших окруженцев. Надо бы помочь.
Саша раздвинул сошки, установил пулемёт и заправил ленту. Дождавшись, когда большая группа немцев поднимется в атаку, он прицелился и дал длинную очередь по цепи. Очень удачно дал, большая часть немцев попадала убитыми. Причём немцы не сразу поняли, что стреляют в них, наверняка подумали, что их пулемётчик помощь оказывал. Они снова поднялись в атаку, но в другом месте.
Саша и этих расстрелял.
На этот раз его засекли. Немецкий пулемёт стал бить с фланга по пригорку. Пока вслепую, пули взбивали фонтанчики земли далеко от его позиции.
Саша сполз с пригорка, таща за собой пулемет. Говорил же в своё время взводный: «Дал очередь — смени позицию».
Он заполз в лес и, укрываясь за деревьями, пробежал метров пятьдесят. На глаза попалось удобное деревце: ствол его раздвоен, как рогатка, метрах в трёх от земли.
Положив пулемёт на землю, Саша взобрался на развилку и осмотрелся.
Несколько немцев ползком и перебежками продвигались к покинутой им позиции на пригорке. «Давайте, ищите!» — усмехнулся про себя Саша.
Он спрыгнул с развилки, подхватил с земли пулемёт и побежал к грузовикам. Метров за семьдесят от них улёгся, уложил перед собой пулемёт и раздвинул сошки.
Водители стояли к нему спиной и курили, прислушиваясь к идущему поодаль бою.
Саша прицелился и дал по водителям длинную очередь, а когда они попадали, перенёс огонь на машины. Стрелял по радиаторам, моторам, бензобакам.
Одна из машин вспыхнула.
Саша не стал дожидаться, когда водители опомнятся и начнут отстреливаться. Он помнил: за лесом много немцев, и вполне вероятно, услышав пулемётную стрельбу, они побегут к грузовикам. Следовательно, надо сматываться. День и так прошёл не зря.
Саша подхватил пулемёт, забросил его на плечо и быстрым шагом направился к хутору. По дороге петлял, метров сто прошёл по встреченному им ручью. Теперь даже с собаками они вряд ли смогут взять след. К тому же немцы будут думать, что огонь у них в тылу открыл кто-то из партизан, совершив обходной манёвр. Но своим он сегодня помог. Немцам сложно будет наступать, ожидая удара в спину.
Вернувшись на хутор, Саша не пошёл в избу, а сразу направился в сарай. Он разобрал, тщательно вычистил и смазал пулемёт. Машинка хорошая, удобная — надо беречь. После интенсивной стрельбы ухода требует. Немецкое оружие сложнее нашего, грязи не любит и безотказно работает только при регулярном уходе.
— Ты чего такой довольный? — спросила Олеся, когда он зашёл в избу.
— День удачный.
— Он был бы удачным, если бы ты принёс мешок муки или узелок соли, спичек на худой конец. Дома скоро есть нечего будет, — огорошила его Олеся.