— Ты говоришь так серьезно. Спорю, ты до сих пор сам удивляешься, как согласился впустить меня.
— Точно. Скажи, ты действительно рассчитывала, что я соглашусь?
— Конечно. С первого мгновения. По сути, ты добрый человек.
— Неужели, Вокс?
— Конечно. Позволь себе быть таким. — Снова безмолвный смех. — Я даже не знаю, как тебя зовут. Подумать только! Я в твоей голове — и не знаю, как тебя зовут.
— Адам.
— Очень милое имя. Земное?
— Древнее земное имя, да. Очень древнее.
— Значит, ты с Земли?
— Нет. Правда, иногда мне кажется, что все мы с Земли.
— Откуда же ты?
— Я не в настроении говорить об этом, — ответил я. Она задумалась.
— Ты так сильно ненавидишь мир, в котором вырос?
— Пожалуйста, Вокс…
— Конечно, ты его ненавидишь. Как я ненавидела Канзас-четыре. В этом мы похожи, ты и я. И не только в этом. Ты осторожен, я импульсивна, вот и вся разница. Вот почему мы так подходим друг другу. Я рада, что я с тобой, Адам. Ты же не прогонишь меня? Мы принадлежим друг другу. И ты позволишь мне остаться с тобой до Кул-де-Сака. Уверена, ты позволишь.
— Может, позволю, а может, и нет. Я сам не знал, как поступлю.
— Ох, ты позволишь, Адам. Я уже знаю тебя лучше, чем ты сам знаешь себя.
9Вот так все начиналось. Я оказался в некоей новой реальности за пределами укоренившегося представления о себе. Это было настолько за гранью моих понятий о приличествующем поведении, что я даже не мог поражаться содеянному. Я впустил ее в себя — вот что я сделал. У меня в голове поселилось чужое существо. Она обратилась ко мне с просьбой, и я впустил ее. Как будто ее безрассудство оказалось заразно. И хотя я не собирался прятать ее дольше, чем это необходимо, я уже понимал, что не выгоню ее, пока она не окажется в полной безопасности.
Но как я рассчитывал скрыть ее присутствие от всех?
Да, она невидима, но «засечь» ее можно. И все будут искать ее.
Все шестнадцать членов экипажа боялись сбежавшей матрицы, как вампира. И пока она на свободе, они не прекратят поиски. Не только члены экипажа — интеллекты тоже будут выслеживать ее, не из страха, а из целесообразности: им нечего бояться Вокс, но они хотят, чтобы к моменту прибытия на место назначения декларация судна была безупречна.
Экипаж с самого начала не доверял мне. Я был слишком молод, слишком зелен, слишком мягок. Как раз такой человек способен предоставить убежище прячущейся беглянке. Скорей всего, ее вселение в меня будет очевидно для других, хотя я и не понимал пока, отчего. Что касается интеллектов, то они имеют доступ к любым данным, это часть их рутинной деятельности. Возможно, они окажутся в состоянии оценить крошечные психологические изменения, отличия в моих реакциях, или в общей эффективности, или в чем-то еще, что позволит им понять истинное положение дел. Откуда мне знать? Мне придется постоянно держаться настороже — чтобы ничем не выдать присутствие тайного «жильца», поселившегося в моем сознании.
Первое испытание началось меньше чем через час после того, как Вокс проникла в меня. Включился огонек коммуникатора, и послышалась далекая мелодия дежурного интеллекта.
Это был 612-Язон, работавший в вечерней смене. Аура золотистая, музыка звучная и пульсирующая. По сравнению с серией Генри Язоны были резковаты, без этой снисходительности, и обычно я предпочитал их. Однако это было ужасно — видеть этот свет, слышать эту музыку и понимать, что корабельный интеллект хочет поговорить со мной. Я съежился в напряженной позе — так делают, когда не хотят встречаться с кем-то лицом к лицу.
Конечно, лица интеллект не имел. Интеллект — всего лишь голос в динамике и магнитные импульсы где-то на управляющих уровнях корабля. Тем не менее, сейчас я воспринимал 612-Язона как огромный пылающий глаз, способный разглядеть притаившуюся во мне Вокс.
— Да? — сказал я.
— Краткий отчет, капитан, относительно мертвого пассажира и сбежавшей матрицы.
Глубоко внутри возникло ощущение быстрого нырка, потом кожа на руках и плечах вспыхнула, когда химия страха яростной волной понеслась по моим венам. Я понимал — Вокс, охваченная внезапной тревогой, открыла «сливные краны» моей гормональной системы. Именно этого я и боялся. Как мог 612-Язон не заметить столь явной эндокринной реакции?
— Продолжай, — произнес я как можно холоднее.
Однако заметить что-то — одно, а интерпретировать данные — совсем другое. Флюктуации эндокринных выбросов у людей могут иметь самые разные причины. Для моей растревоженной совести все было вопиющим сигналом моей виновности, а 612-Язон пока не подавал никаких признаков того, что у него возникли подозрения.