У нее такой. И ей пора.
Мама поднялась на третий этаж и продолжила проверку на детекторе лжи.
- Вы любили своего мужа?
- Да.
- Вы виновны в гибели вашего мужа?
- Нет.
- Вы любите вашу дочь?
- Да.
…
В этот раз исследование шло как надо и закончилось часа через полтора. Специалист по правде занялся срочной расшифровкой полиграммы. Рисунок маминых реакций должен был показать – скрывала ли она обман или отвечала честно.
Следователь проводил маму в свой кабинет. Он предложил маме стул, а сам уселся за большой письменный стол, не менее грозный, чем его обладатель. Побарабанил пальцами по столу. Переложил бумаги. Смахнул невидимую пыль. И наконец, начал.
- Ну, что я могу сказать. Признаки состава преступления отсутствуют начисто. Ни одной зацепки, ни одной улики. Чисто несчастный случай. Знать бы только, что это за несчастье такое.
Мама наблюдала за тем, как менялось выражение его лица.
- Водолазы работают второй день в две смены, - отчетливо произнес следователь. – Знатоки своего дела, профессионалы. Лучшие из тех, кто может работать в таких условиях. А поисковые условия сложные. Очень сложные. Дно в озере илистое, видимость на нуле, только руку у маски видно – и все.
- Как же тогда они ищут те… - начала мама и остановилась.
Петр вовсе не тело. Он – ее муж. И остается им даже под водой.
- А вот так, - продолжал следователь. – На ощупь. Раскинут руки-ноги морской звездой и двигаются. Тут главное – не спутать тело с корягой.
В кабинет вошла секретарь и важно положила на стол бумаги. Затем также важно удалилась, бросив на маму заинтересованный взгляд. Или ей так показалось. Наверное, все, кто сидит по другую сторону следовательского стола, вызывают какой-то интерес.
- Ага… Так… Понятно… Из заключения полиграфолога я делаю свой единственный вывод, - задумчиво произнес следователь. – Вы что-то видели.
Мама резко вскинула голову, но тут же попыталась взять себя в руки. Однако от следователя не ускользнула ее первая, истинная реакция.
- Я прав! - торжествующе воскликнул он. – Вы что-то знаете. Знаете, но не скажете. Как и все остальные…
Мама оторопело глядела на него. «Никому ни слова или твоя дочь умрет», предупредила Стерегущая. И она сохранит эту страшную тайну во что бы то ни стало. Но неужели детектор разоблачил ее? Вывел на чистую воду? Нет, этого не может быть. Полиграф не способен прочесть тайные мысли, он лишь фиксирует изменения датчиков и отмечает, на какой вопрос был дан ложный или ошибочный ответ. А истинную причину человеческих реакций никакой, даже самый наисложнейший прибор определить не в силах.
К душе не подключишь датчик.
А синдрома Пиноккио не существует.
Следователь вдруг соскочил со стула, подлетел к рабочему шкафу и вытащил оттуда целую стопку папок.
- Вот! – выкрикнул он и начал бросать их перед мамой на стол одну за другой. - Наследство от предшественника. Шесть закрытых дел об исчезновении людей на вашем проклятом озере. Ваше – седьмое, и что-то подсказывает мне, что и это дело будет закрыто. А я хотел бы раскрыть наконец…
На столе зазвонил один из телефонов. Следователь поднял трубку.
- Дай угадаю, - прогремел он кому-то вместо приветствия. – Твои бравые парни ничего не нашли?
Мама затаила дыхание.
- Понятно, - продолжал греметь следователь. - Что? Какие еще очки? А-а. Мне бы его проблемы! Чего? И что с ним? Вы это серьезно? Черт знает что! Ладно, сворачивайтесь.
Следователь швырнул трубку обратно.
- Вашего мужа не нашли. В озере сплошные коряги и водоросли. Зато обнаружили очки этого местного рыболова. Ну что ж, хоть не зря спускались, - хмыкнул он. Но тут же одумался. – Простите, чисто полицейский юмор.
- Там с кем-то что-то случилось? – осторожно спросила мама.
- Один из водолазов угодил в подводную яму, - нехотя ответил следователь, - а потом в больницу. – Десять лет мужик работает, нервы как стальные канаты, а тут…
Он подозрительно взглянул на маму. Хотя смотреть подозрительней было уже некуда. Но мама больше не обращала внимания ни на какие подозрения. Полицейские работают с уликами и доказательствами, а не с потусторонними силами, особенно если те никогда не возникали на их пути.