Лихо вдруг почувствовало голод. В этот раз на поражающую людское воображение военную хитрость сил не хватит. Придется воспользоваться чем-нибудь попроще.
Беззубая челюсть Лиха превратилась в жадно разинутый ощеренный рот. Облизнув провалившиеся губы, Лихо заглотило тонкую кисть, так похожую на девичью. Челюсть громко чавкнула, всасывая руку поглубже, и задвигалась, подбираясь к предплечью.
Ильге впервые стало по-настоящему страшно. Ее лицо исказилось. Никогда и ни за что, она не захотела бы взглянуть на себя в зеркало. В этот момент.
- Она сожрет ее, а потом примется за нас, - в ужасе прошептал Берислав. Схватившись за больно ударившее изнутри сердце, он нащупал на груди нательный крест.
Его взгляд прояснился, посветлел, и парень сделал то, чего не делал в своей жизни со дня таинства крещения. Он обратился к Богу.
- Господь Иисус Христос спаси нас! – вымолвил он на одном дыхании.
И перекрестился.
Когти ужаса разжались и ослабили хватку. Он подполз к Ильге и неуклюже закрыл ее собой. Девушка вдруг обняла его и заплакала.
В этот момент Сильвия осознала – а ведь она единственная, кто не отдал Лиху свои эмоции. Кто не смотрел на камни, думая, что на них можно враз купить мечту.
Но добром или лихом, а клад добыть надо! Во что бы ни стало. Иначе клан Стерегущих прекратит свое существование. И этот несчастный дух, эта туманная девочка, только что потерявшая мать, потеряет еще и дом.
«Лихое споро: не умрет скоро. Но Лихое лихим и избывается» - пришло вдруг откуда-то из глубин памяти. Кажется, это поговорка. Или нет, пословица.
Сильвия громко окликнула Лихо, и оно подняло на нее свой безумный взгляд. Так смотрит бешеный зверь, когда кусает свою жертву. Его невозможно умилостивить, бешенство не знает пощады!
Ильга увидела свирепого пса с желто-алым оскалом.
Берислав увидел безобразного спрута с длинными и цепкими щупальцами.
Каждый вошел в свой Лес.
Сильвия видела неравный поединок духов. Юная наивность против старой ушлости в образе девочки и старухи. И девочке приходилось совсем несладко, хотя она, кажется, не вполне понимала, что происходит. Жертва зачарованно смотрела, как челюсть добралась ей до плеча и готовилась заглотить голову…
- Выткни ему глаз! – крикнули одновременно Ильга с Бериславом.
Сильвия больше не могла на это смотреть. Она потянулась за острым сучком, но что-то заставило ее отдернуть руку. Неожиданно для себя она вдруг сорвала с шеи янтарный кулон, сдернула его с цепочки и воткнула духу в пустующую глазницу.
Лихо истошно взвыло. Родной левый глаз, привыкший веками однобоко взирать на грешный мир, широко раскрылся, чуть не выскользнув из орбиты, и замер, глядя на Сильвию.
Человека, возвратившего ОКО и первоначальное видение Лиху Одноглазому.
Сильвия смотрела на Лихо глаза в глаза, не зажмуриваясь и не отворачиваясь, а янтарь потихонечку вживался в местечко пониже седой брови. Цвет живицы, окаменевшей еще до нашей эры, был удивительно похож на серно-желтый цвет второго глаза, и все же эти глаза различались.
Лихо озиралось вокруг, словно прозревший слепец. Прокричали петухи в Жилых Болотах, прокукарекал и единственный петух в доме на седых валунах у бабушки Стеши. Здесь, в Лесу их голосов не было слышно, но спасительную роль птиц-гонителей нечистых это не умаляло. Петушиный крик предвосхищает рассвет, а солнце всегда встает вовремя.
Выпала роса, повеяло свежестью воды и земли. Лихо чихнуло. Оно не видело рассвет со времен той схватки, когда потеряло свой правый глаз.
- Будь здорово! – пожелала ему Сильвия. Так, без всякого подтекста.
Оно открыло рот, чтобы ответить, но не успело. На глазах у Сильвии, Ильги и Берислава Лихо смешалось с каплями утреннего тумана и наконец, с недоуменной полуулыбкой растаяло совсем.
Больше Лихо не было Одноглазым.
Сзади послышались шаги. На поляне возник силуэт женщины. Не старая, не древняя, она шлепала босыми ногами и оставляла следы на мху. Это был совсем иной дух. Одной рукой женщина опиралась на сучковатый посох, в другой держала изящный веер из папоротника. Она оглядела троих из плоти и крови, затем подошла к туманной девочке.