- Ух ты! Никогда таких не видел, - удивленно признался папа. – Может быть, ты открыла новый вид водоплавающих цветов, дочка?
Сильвия просияла. Она тут же забыла про диковинную птицу.
- Странно, что мы не заметили ее, когда гуляли по берегу, - произнесла мама, внимательно разглядывая кувшинку. – И как это я пропустила такую красоту…
Сильвия продолжала сиять. Тут ей в голову пришла одна идея.
- Папа, - она сделала милое просящее личико, - а ты мог бы сорвать ее для меня?
- Даже не вздумай, Петр, - опять заворчала мама. - Откуда ты знаешь, какое здесь дно? И кувшинка эта… будто из омута всплыла.
Но папа уже бросил ракетку и стаскивал мокасины. Сильвия обожала отца в такие моменты. Глаза его загорелись, он вошел в кураж, и теперь даже мама не смогла бы его остановить. Ей оставалось лишь нервно покачивать головой.
Вот так. Сильвия победоносно взглянула на маму. Значит, папа все-таки любит ее больше, вот мама и злится. Никак не хочет признать, что она, Сильвия, главнее. Сама ведь говорила, что дороже дочери ничего у них на свете нет, а чуть что, вечно запрещает им самое интересное.
Хорошо, что папа не всегда ее слушает. Вот и сейчас, несмотря на мамино ворчание, разделся и вошел в воду.
- Ну смотри, порежешься, аптечки у нас с собой нет, - в последний раз предостерегла мама. - Будешь потом прыгать на одной ноге до дома!
- Да не паникуй ты раньше времени, Марьяш, - примирительно сказал папа, - тут везде ил. Такой мя-а-генький.
Папа сделал шаг. Второй. Поскользнулся, взмахнул руками и ушел под воду с головой. Значит, глубина начиналась уже в паре шагов от берега. Папа тут же вынырнул и, отфыркиваясь, поплыл к кувшинке. Попробовал сорвать цветок, но гибкий стебель не поддавался.
Мама усмехнулась и недовольно взглянула на дочь, мол, вечно вы с отцом затеваете всякие глупости, и, махнув рукой, начала укладывать ракетки в футляр. Сильвия напряглась – неужели папа отступится? Она огляделась по сторонам. Может, бросить ему на помощь столовый ножик? Нет, он утонет. И тут ее осенило.
- Пап, у тебя же есть зубы! – крикнула Сильвия что было сил.
Папа показал ей большой палец, набрал воздуха и нырнул. В юности он был неплохим пловцом и мог продержаться под водой довольно долго. Зеленые листья-блюдечки заколыхались на поверхности озера. Круги от папиного нырка разошлись по воде и исчезли. Мать с дочерью затаили дыхание.
- Ну все, шутник, хватит, плыви назад! - крикнула мама, как будто там под водой папа мог ее слышать.
- Ну, давай же, папочка, – прошептала Сильвия.
Кувшинка закачалась, тронулась с места и неторопливо поплыла к берегу. Мама уже сложила ракетки и собирала в пакет для мусора одноразовую посуду. Сильвия счастливо смеялась, глядя на необычный цветок. Он подплыл совсем близко, и Сильвия протянула руки.
Неожиданно мама опередила ее. Подошла со спины и отодвинула в сторону.
- Осторожно, ты намочишь ноги!
Сильвия привычно надула губки, но отошла. Мама присела на корточки, и цветок ткнулся прямо ей в руки. Сильвия пританцовывала на месте от нетерпения.
- Это мне, мам! Ну, дай!
- Подожди, доча.
Мама бережно взяла кувшинку обеими руками и понюхала. Лепестки источали слабый аромат болотной тины. А может, ей показалось. За кувшинкой тянулся гибкий безлистный стебель. Мама потянула за него и стала тащить из воды, как фокусник тянет из шляпы длинную-предлинную ленту, которая, кажется, никогда не закончится. Сильвия прыгала и хлопала в ладоши от восторга.
Всё…
Ладони Сильвии замерли в воздухе, так и не сомкнувшись.
На том конце стебля никого не было.
Мама медленно поднялась на ноги и непонимающим взглядом уставилась на озерную гладь. Озеро равнодушно смотрело на нее. Все звуки вдруг исчезли, воцарилась могильная тишина.
Мама повернулась к дочери, и Сильвия замерла под ее взглядом. Такой она маму еще не видела. Опять паникует раньше времени, как говорит папа. Сейчас он вынырнет и…
- Что ты наделала? – мама с размаху швырнула кувшинкой в Сильвию. Мокрый стебель больно хлестнул ее по лицу. – Это все ты виновата. Да чтоб тебя болотница взяла, капризуля проклятая! Ступай теперь на дно, ищи отца!