Гоблин остановил её оральные ласки. Положив её на живот и чуть раздвинув её ноги, он принялся ласкать пальцами окраину лона. Его удивило то, что девушка была суха.
-Тебе приятно то, что я делаю? - спросил полусухим ртом Гоблин.
-Да, конечно, - прошептала девушка. - Вспомни мою любимую позу...
Гоблин двумя пальцами вошёл вглубь влагалища, отмечая тесноту её устройства. Девушка нуждалась в раскрепощении, в умелых действиях мужчины, от которого она ждала море ласк. Язык Гоблина скользнул по средоточию женской плоти Жанны. На массаж клитора она отозвалась протяжным стоном.
Поставив Жанну в нужную позу, босс так сильно вошёл, что девушка прикусила губу. Кровь попала в рот, что опьяняюще подействовало на девушку. Боль на губах и боль в промежности. Подруги её обманули: секс так же болезнен, как и сама жизнь. Каждое движение Виктора Васильевича будоражило мышцы и суставы девушки, напрочь отметая всякое удовольствие.
Гоблин где-то на периферии внимания отметил, что девушка всё также суха внутри, как и в начале ласк. Он мог прервать сам акт, но мужское достоинство твердило: "ИДИ ДО КОНЦА, ПРОЯВИ ВСЮ СИЛУ ВОЛИ, ПОДАРИ ЖАННЕ НАСТОЯЩЕЕ ТАИНСТВО ЛЮБВИ".
-Мне больно, - вполголоса проговорила Жанна.
Гоблин то ли не услышал, то ли не обратил на это внимание. Толчок, пауза, толчок. Эти движения были совершаемы в истории Земли бесчисленное число раз. Рождались дети, умирали старики, в эти движения не прекращались ни на секунду.
-Господи, да прекрати же ты, наконец! - закричала Жанна и её колени разогнулись. В этот момент Гоблин достиг пика удовольствия внутри себя. Сперма хлынула на ягодицы девушки. Жанна заплакала.
Ваня выключил камеру и снова закурил. Заглянул Фёдор.
-Ну, вы всё? - смущаясь, спросил он. Виталик откашлялся, подавившись дымом.
-Да, - сказал он. - Пошли, мужики.
Они вышли и Фёдор закрыл дверь гардеробной на навесной замок.
Глава 9
Выходя из фойе биржи, Митя почувствовал металлический осадок во рту. Достав расчёску, он прошёлся по волосам, размышляя о том, какой он всё-таки закомплексованный человек, если глумление босса над подчинённой вызвало некоторое впечатление, что это он, Митя, никогда не замышлявший причинить боль женщине, виновен во всех смертных грехах.
Уже сидя в своей машине, Митя долго о чём-то думал, глядя на фотографию Кристины. Её таинственная улыбка рождала принадлежность к непознаваемости характера девушки, и глубокие морщины, опутавшие верх лица Мити, должны предоставить нам отличный отсыл к потаённому содержимому внутреннего мира молодого человека.
Проехав километр-два, уставший влюблённый потерял ощущение времени. В мыслях, слайд потоком - Кристина, с обнажённой спиной, озарённая безумно великолепным закатом солнца сменялась одетой в рыбацкую сетку Жанной, файл с которой тяжелел звуковым минором. Постоянно отрываясь от руля, Митя тёр виски, вытирал платком уставшие глаза и включал/выключал магнитолу, словно это приносило хоть какое-то утешение.
У первого светофора он потерял педаль тормоза, покрываясь холодным потом. Катастрофически несуразная нервозность грозила неприятностями. Однажды такое случалось в беззаботном детстве, когда он сильно порезал большой палец об жестяную банку, которая когда-то хранила тушёное мясо убитого животного, а сейчас несла угрозу смерти десятилетнему мальчугану, до потери чувств боявшемуся вида крови. Пока перепуганная бабушка обрабатывала рану пореза, Митя был в беспамятстве. Придя в себя, он почувствовал, словно кто-то вытянул из него все страхи и сомнения, терзавшие мальчика после ссоры с родителями. Такое происходит, когда перешагивают через глубокую, но неширокую пропасть, не делая из этого подвига, но используя шанс самоутвердиться.
Вздрогнув, Митя притормозил, едва не наехав на пешехода - девочку-подростка в инвалидной коляске, испуганно посмотревшей на него и едва не показавшей средний палец. Несколько иностранцев заинтересованно взирали на это действо, а один из них раз-другой щёлкнул фотоаппаратом, облизывая жаркие губы.
За перекрёстком, у новоотстроенной церкви с недоделанной колокольней, Митин "фольксваген" остановил наряд ДПС. Худой, но жилистый младший сержант козырнул, представился и попросил документы. Митя, впав в некоторое подобие транса, поспешно закрыл боковое стекло и уставился в экран телефона. Он слышал, как взбешённый полицейский, стуча костяшками пальцев в стекло, вполголоса кричал: "Сука, открой. Слышь, не дури, давай поговорим, разберёмся", и от всего этого на Митю напал зверский хохот, закончившийся резью в животе.