"Да, валите всё на царя, если в кошельке не гроша. Митя от того с бабами не якшается, что знает вашу глупость. Умный человек в карман не полезет. Из умных вышли Христос да Магомет, а ещё Македонский, а бабы где? Я сам, отец его, в юности мало что соображал".
"И заделал на первом курсе ребёнка!"
"Да, было дело, но не более того. Дети - восходящее солнце настоящего. Дети - это, сказать, подарок судьбы, что верно, но не более того".
"Из-за таких мужей бабы и освобождали родину от иноземцев".
"Не ворчи, курица старая; ворчит она мне. Митя хоть и поздний ребёнок, но разумом не обижен. В 16 лет поумнеет: будут и девочки, так что и всего Самодурово не хватит. Может, финансистом станет, как я мечтал, читая Драйзера,может и в банк пойдёт, чем была не была. Весь в меня - доходчивый., от матери лишь одно доброе сердце".
"Ну хоть в этом я с тобой согласна".
Им было не досуг спросить о этом самого Митю, и он бы обязательно поведал им, раскрыл свою тайну: он уже не мальчик. Не ходил с девочками потому, что стыдился больших размеров своего пениса, но разве об этом сообщают родителям. Аня С. сняла это проклятие, хотя всё дело в содержимом черепной коробки, а не в чьей-то порванной девственной плеве.
А задница этой русско-американской мандавошки была хороша: в меру тугая, словно созданная в подкрепление к ****е. Митя закричал что-то из народной песни и перешёл к влагалищу. Сабриночка протяжно стонала, щупала свои соски и материлась как старая ведьма. Путаясь в трёх языках как в трёх соснах, всякое видавшая молодая женщина уже представляла этого забавного паренька в своих ухажёрах. Ну, пусть придурок, зато водиться с самим Саксом, а тот с бедными по Нью-Йорку не ходит. Кто-то трепанул, что паренёк работал на бирже, а теперь - писатель, ну так папаша её тверечанин любил в молодости фельетоны строчить день и ночь, чтобы в редакциях толстых литературных журналов было бы чем по утру подтереться. Нет, лучше ****ель, чем писатель. Интересно, одно с другим совместимо?
- Жесть, - подвёл итог Митя и пролился на ягодицы проститутки. Сабрина легла на живот и сказала в подушку: - Надеюсь, тебе понравилось, землячок?
Митя истошно закашлялся, подавившись дымом от сигары Гордона Сакса. Заиграла мелодия из "Крёстного отца".
- Да, - промямлил Митя, чертыхаясь про себя в каком-то полубреду.
- Ты где? - Кристина просто паниковала.
- Рыбка золотая, я в метро. О, нет, я крепко держусь на ногах. Да, да, через полчаса я дома.
Сакс помог Мите одеться. На дорожку он сунул Мите в карман пакетик с порошком. Девушки ушли мыться в душ, а Сабрина-Марина так и спала на животе, и возможно, ей снилась Тверь.
Глава 14
Вы любите яхты? Митя обожал глядеть из этих яхт на ночной Нью-Йорк, над которым нависло бездонное небо, с лилово-жёлтыми прожилками. Это небо совсем не влекло нью-йоркцев; жажда наживы, взращенная с детства, владела их помыслами. Но Митя не был из этого людского моря, озабоченного красивой едой и красивой музыкой. Но Митя уже духовно приближался к этому стаду - Кристина пестовала его изнеженный вкус, хотя сама ещё не забыла полуголодную жизнь уличного рекламщика.
Над яхтой зависал "Владимирский централ". Братва, в основном бакинская, веселилась до упаду. Митя пил охлаждённый коктейль. Кристина и Сакс сидели напротив и разговаривали, будто были отвязными любовниками. Митя даже слегка приревновал, но куда Саксу с его геморроем угнаться за такой кошечкой. Сакс обручён навечно с ванной комнатой, совмещённой с туалетом, и в силу своей слабой натуры был слабым ухажёром.
Среди веселившихся была и Мара Багдасарян. Девушка, вся в зелёном, разбавленном золотом и серебром, сверкала зубами, модно говорила и беспрерывно фоткалась с каждым, кто был в полуметре от её тела. Митя получился на этом селфи элитным жеребцом, будто не Джордж Р.Р. Мартин, а он, Дмитрий Пурин, дал всему свету "Игру престолов". Но если кто-то умеет видеть таинственную игру, пусть играет.
- Молочко нынче дороговато пошло, - сказала Мара Багдасарян и намазала шею чем-то пенистым. Господин Худорковский ей лукаво подмигнул. Мара показала ему средний палец и удалилась в полупрозрачную кабинку-каюту, где сменила платье и выпила полстакана водки.
Митя, полусъёжившись, забрёл к ней случайно. Он шёл за Мариком Сарапяном, модным диджеем, записывая его разговор с какой-то отвратительно-неприличной китаянкой, и споткнувшись, открыл дверь Мары. Девушка в это время работала с навигатором, слушая песни Бритни Спирс.