– Откуда мне знать?!
– Я кое-что слышал… – говорит он.
– Что именно?
– Один мой друг, который служит в полиции, поделился со мной внутренней информацией, касающейся реорганизации системы безопасности в Хитроу. Особый отряд полиции по охране аэропорта расформирован. Теперь это участок Второго отдела Управления уголовного розыска. Наверное, кое-кто обратил внимание на то, что в Хитроу пропадает слишком много багажа.
– Ну, я в любом случае не думаю, что это надолго. А что говорит твой друг-полицейский по поводу того, кто мог нас подставить?
– Да не переживай ты так, Джек! Ну не получилось у нас, ну и что? Подумаешь, велика важность! Неприятно, не спорю, но мы как-нибудь переживем. Утремся и переживем. Сейчас, мне кажется, разумнее всего лечь на дно; во всяком случае, в аэропорт некоторое время лучше не соваться. Я почти уверен, что легавые возьмутся теперь и за грузчиков, и за ребят с парковки, а нам совершенно не нужно, чтобы кто-то мог связать нас с ними.
– Пожалуй, ты прав. Значит, конец нашему маленькому предприятию?
– Да. К сожалению, все хорошее когда-нибудь кончается, а этот бизнес был очень хорошим.
– Зато теперь мы можем вплотную заняться другими делами.
– Да, – кивает Гарри. – Только не горячись, понял? Больше никаких поджогов без консультации со мной, о'кей?
Итак, порнография. Она и наш с Бердсли маленький бизнес. Хитроу теперь для нас закрыто, но эти два предприятия все же будут приносить кое-какие деньги. Может быть, нам даже стоит отстегивать Гарри часть прибыли от торговли «кислотой» – нам вполне может понадобиться его покровительство, если возникнут проблемы при расширении бизнеса. Впрочем, с «волосатыми», которые выступают за Мир и Любовь, никаких трудностей пока не было.
Бердсли собирается уходить, и я говорю ему, где и когда мы встретимся. Я остаюсь, чтобы пропустить еще стаканчик, но не только поэтому. Мне кажется – Гарри хочет о чем-то поговорить. Налив мне еще порцию бренди, он ненадолго отлучается и возвращается с какой-то картой в руках. Новые наполеоновские планы, думаю я. Надеюсь, впрочем, что нет, ведь еще неизвестно, какие последствия будет иметь наш провал в Хитроу.
– Я хочу кое-что показать тебе, Джек, – говорит Гарри.
– Да? А что?
Гарри разворачивает на столике карту, разглаживает ее ладонями. Его короткий, толстый палец указывает на какое-то зеленое пятно.
– Смотри, вот здесь нашли Берни… Ну, того парнишку, которого уложили в чемоданы.
– Вот как?!
Проклятье, опять он об этом!
– Таттингстоун, – говорит Гарри, указывая на крошечный кружочек на карте. – А вот здесь, недалеко… – добавляет он, тыча толстым пальцем в кружочек побольше, нарисованный рядом с обширным голубым участком, – …Харктуэлл-Приморский.
Харктуэлл-Приморский! Я помню, как Джо Мик сказал нам, что Берни собирался на вечеринку в какой-то большой загородный дом. Еще он бормотал какие-то слова, которые показались мне бредом: «харя», «кот»… Может быть, он все-таки хотел нам что-то сказать?
– Тебе не кажется, что эта твоя догадка маловероятна?
Гарри Старкс в роли Шерлока Холмса. Умора!
– Нет, Джек, не кажется. Я знаю – в том районе есть большая загородная усадьба, где как раз проводятся такие вечеринки, на какую могли позвать Берни. И я знаю, чья это усадьба. Нам с тобой придется навестить этого человека, Джек.
Тревор везет нас в «даймлере», хотя мы вполне могли пройти эти два квартала пешком. И вот мы на Итон-сквер. Шикарное место. Тревор паркует машину, и Гарри ведет нас к парадной двери одного из больших домов. Он нажимает звонок, и через какое-то время дверь отворяется. Я почти готов увидеть дворецкого, ливрейного лакея или на худой конец – простого слугу, но на пороге стоит старик с обрюзгшим лицом и зачесанными назад седыми волосами. На шее у него болтается галстук-«бабочка». Увидев нас, он слегка вздрагивает, но тут же напускает на себя радушно-приветливый вид.
– Гарри! – радостно восклицает он густым, сочным баритоном. Похоже, старик немного пьян. – Какой приятный сюрприз! Входите же скорее!
Он ведет нас в небольшую прихожую, и я начинаю понимать, что старик занимает только одну квартиру в этом огромном особняке.
Гарри знакомит нас с хозяином.
– Лорд Тереби, – говорит он.
– Зовите меня просто Тедди, – поправляет его жизнерадостный старикан и с нескрываемой завистью косится на юного Тревора, который тоже пошел с нами.
– Позвольте вашу шляпу, Джек, – говорит лорд Тереби, жестом приглашая нас в гостиную.
– Я… Нет. Если вы не против, Тедди, я, пожалуй, лучше останусь в ней.
Я говорю это, а сам чувствую себя крайне неловко. Наверное, мне все-таки следовало снять шляпу. В высшем обществе это само собой разумеется, я полагаю. Мне даже начинает казаться, что сейчас Тедди сделает мне замечание или скажет что-нибудь насчет правил хорошего тона, но вместо этого он только награждает меня еще одной широкой улыбкой.
– Конечно, конечно, – говорит он не моргнув глазом.
Эта его приветливость и отточенные манеры, безусловно предназначенные для того, чтобы гость мог чувствовать себя спокойно, жутко меня нервируют. Я не привык к вежливому обращению. Оно меня просто угнетает. Тедди, напротив, совершенно спокоен и благодушен, но, когда он открывает перед нами дверь, я все же замечаю, что его пальцы чуть-чуть дрожат.
Мы входим в гостиную. Гарри и Тревор опускаются на диванчик возле большого мраморного камина. Я усаживаюсь в кресло. Именно усаживаюсь, причем на самый краешек. Обивка у кресла такая роскошная и дорогая, что я еще сильнее начинаю чувствовать себя не в своей тарелке.
Тем временем Тедди приносит нам выпивку. Джин с тоником для каждого. Потом он с самодовольным вздохом падает в кресло, стоящее напротив моего.
– Ваше здоровье! – Тедди поднимает свой бокал граненого стекла. Старик буквально лучится дружелюбием.
Мы как автоматы повторяем его движение. Кажется, этот аристократ полностью подчинил нас своему влиянию.
– Итак, – продолжает он своим сочным баритоном, – чему я обязан удовольствию видеть тебя, Гарри? И твоих очаровательных друзей, конечно…
– Честно говоря, Тедди, мы к тебе по делу.
– Ага, – произносит Тедди с тенью сожаления в голосе. – Почему-то я так и подумал.
Гарри делает небольшой глоток из своего бокала и ставит его на журнальный столик.
– Не будем ходить вокруг да около и перейдем прямо к сути, – говорит он нетерпеливо.
– О Господи… – Тедди слегка морщится, но в целом ему удается сохранить приветливое выражение лица. – Надеюсь, ничего плохого не случилось? Терпеть не могу неприятности!..
– Увы, случилось. И предмет нашего разговора будет весьма неприятным.
Теперь я отчетливо вижу, что Тедди тоже нервничает. Он опускает голову и долго глядит в бокал с джином.
– В таком случае, – негромко говорит он, – расскажи мне, в чем дело.
– Бернард Оливер, – говорит Гарри и пристально смотрит на лорда, ожидая его реакции.
Тедди пожимает плечами.
– Семнадцатилетний паренек-проститутка, которого нашли разрезанным на куски. Тело было упаковано в два чемодана, которые нашли на поле меньше чем в пяти милях от твоей загородной усадьбы.
Тедди задумчиво водит пальцем по кромке бокала. Потом он медленно поднимает голову.
– Вот как? – говорит он.
– Да. – Гарри делает чуть заметную паузу. – Он ведь присутствовал на одной из твоих вечеринок?
Лицо Тедди стремительно теряет свое жизнерадостное выражение.
– Может быть.
– Что значит – «может быть»?
– Не думаешь ли ты, что я в состоянии запомнить имена всех этих юношей? Впрочем, Скотленд-Ярд утверждает, что он вполне мог там побывать.
– Скотленд-Ярд? Ты хочешь сказать, что с тобой разговаривали не местные легавые?
– Нет, разумеется. Ведь расследование велось на самом высоком уровне, если ты понимаешь, что я имею в виду. К нему не допустили даже полицейских из Отдела по расследованию убийств. На той вечеринке было несколько весьма высокопоставленных гостей, так что… Необходимо было исключить малейшую возможность огласки. Все стремились во что бы то ни стало избежать скандала.