— Девять месяцев с пузом по всей деревне ходила. Слыхали…
— От Терехина небось.
— От Прони, от кого ж еще.
— Мало ей одного.
— Понравилось, верно, с ним. Не гляди, что он ногой за ногу заплетает в ходьбе, а для бабы, видно, в самый раз.
— Помотает соплей на кулак Маруська-то.
— Гармонью взял, голосом.
— Дурак дураком, а что с девками делает…
— Э-э, дурак! Тебе б такого дурака в сыновья.
— У меня своих придурков хватает, осталось гармонь купить.
— Какая девка, загляденье одно. И как она поддалась… решилась…
— Не она первая.
— Пропащая теперь жизнь Маруськи. Это надо же — нагулять двоих.
— Да ну-у, пропащая. С пятерыми оставались, кто похоронные получил.
— То другое дело.
— Мать еще не старая у Марии, вдвоем подымут детей.
— Я вчера свою потянул ремнем вдоль спины. Под утро явилась.
— Что и ругать их. Вспомни, сами такими были.
— Вот-вот, к старости образумились.
— Оно-то так, а как забрюхатит, хоть и твоя, что тогда?
— Рожать будет, а что ты с нею поделаешь. Пороть, что ли?
— Ноне детки пошли, мать их так.
— А ты и сам, кум, кобелина был — поискать таких. Вспомни.
— С тобой вместе полуношничали.
— А жалко Маруську. Молодая, связала себя.
— Чего жалеть, силой никто не заставлял.
— Не женится он на ней.
— Кабы жениться, женился бы давно.
— Теперь другую обхаживать зачнет.
— А то как же, привык.
— Мария, ты что — опять беременна? — изумленная, спросила Алена.
— Четвертый месяц ношу, — подтвердила та.
— И опять от него?
— А то от кого? Не от женатого ж мужика.
— Рожать собираешься?
— А ты как думала.
— Тебе что, одного мало?
— Мало, стало быть, раз второго захотела.
— Да ты бы послушала, что говорят по деревне. Сплетни клубком.
— А ты не слушай их, Алена. Во-первых, не о тебе они, сплетни. А потом ведь сплетни по деревне постоянно, не об одном, так о другом. Вот рожу, поговорят, да и успокоятся. Пусть мне в лицо что-нибудь скажут, я им отвечу.
— Мария, а он не женится на тебе, не обещался?
— Нет, не женится.
— Это уже твердо?
— Тверже некуда.
— Скажи, ты ведь чувствовала к нему что-то, а? Ведь чувствовала? Если и не любила, то хоть что-то должно было быть. Не под холодный же камень ложилась…
— Я тебе говорила уже. Когда он поет, я на все согласна, и на это.
— И со мною то же происходит.
— Не только с тобой.
— А он что? Что он-то говорит?
— Я любви от него не жду. Не прошу.
— Значит, поиграл, и все.
— Как всегда. Или не знаешь. На гулящих не женятся.
— Мария, но ведь… замуж тебе теперь не выйти.
— Пожалуй, что так.
— Трудно будет.
— Мне двадцать два, матери пятьдесят — вытянем. Не то трудно, что дети, а то, что бабье счастье мое, век бабий закончился так скоро. Вот что плохо, Аленушка.
— Жалеешь, что поддалась первый раз?
— И жалею, и не жалею. Гляну на ребенка — ни о чем не жалею. Давно ли ходила с животом, а сейчас глянь — уже трехлетний. Через четыре года в школу пойдет, на быка сядет, на сенокосе помощником будет матери с бабкой.
— Ну ошиблась раз, родила одного, да и…
— Нет, Алена. Двоим им веселее будет в жизни. Девочку хочу родить, чтоб брат и сестра были. Рожу. Вырастут брат с сестрой. А один… Я у матери одна, ты у родителей одна — что хорошего? Братьев нет.
— Родишь, на свою фамилию запишешь ребенка?
— А как же, как и первого.
— А отчество?
— Ну — отчество. Отцово отчество. Прокопьевичи будут.
— Ох, Мария!
— Мне рожать, а тебе переживать. Первого, конечно, если уж говорить откровенно, до замужества можно было бы и не затевать. Только где это и замужество? С кем? Вон Мария Безменова… по сей день одна. Старая дева. Пропустила свое время, не вышла замуж, а после и… родить не смогла, чтоб хоть ребенок радостью был. Попробуй роди. Не от кого. От сопляка не родишь — стыдно с ним таскаться, от женатого — еще стыднее, а ровни нет. Да и рожать вовремя надо, лет до тридцати, что ли. Первого, говоришь. Можно было бы с первым подумать, да. Но уж чему быть, так того не миновать. Вторым я сознательно забеременела, чтоб два ребенка от одного отца. И разница небольшая — всего три года. Брат будет постарше сестры. Ничего, Алена, проживем. Меня мать без отца вырастила, и я своих выращу. При отце и без отца. И не думаю, что я им, повзрослевшим, буду плохое говорить про Прокопия. Никогда. Или хорошее, или совсем ничего. Если сами не начнут расспрашивать. Ну да ладно. Ты-то замуж собираешься, подруженька моя любимая?