— Старинный, видать, — крутя в руках перстень сказала Тамара. — Ой, есть, видать, хочет. Чего теперь делать-то? Чем его кормить-то?
— Раньше как-то выхаживали, козье молоко надо. Куда теперь его деть-то?
Тамара, взяв на руки мальчика, начала его укачивать.
— Хорошенький какой, — с улыбкой смотря на ребёнка сказала она. — Себе оставлю. Своих всё никак не получается, а тут уже готовый. Выращу.
— А Степан как? Он-то что на это скажет?
— Всё равно оставлю.
— Назовёшь-то как?
— Алексеем. Как отца нашего.
Обе сестры, улыбнувшись, посмотрели на мальчика.
========== Часть 2 ==========
Алексей с Машей шли мимо подсолнухового поля, только-только набиравшего молочную спелость. Неожиданно он остановился, посмотрев на подсолнухи.
— Ты чего, Лёш? — подойдя к нему спросила Маша.
— Какие же они всё-таки красивые, ну, подсолнухи, когда созреют. Всегда любовался ими, сам не знаю почему. Так и тянуло всегда к нему, к этому полю. Заберёшься, бывало, вон на то дерево, — он кивнул на большое, раскидистое дерево, стоявшее недалеко от них. — И смотришь на поле, любуешься. Знаешь, мать даже шутила часто, что, мол, меня в этом поле нашла, других в капусте находят, а меня в подсолнухах.
— Ой Лёшка, какой же ты у меня забавный. Подсолнух ты мой, — прижавшись к нему сказала Маша. — Такой же солнечный.
— Ладно, пошли, — обняв Машу, ответил Алексей. — Надо посмотреть, как там дом. Завтра на работу, надо хотя бы немого прибраться.
— Лёш, а зачем ты сюда-то устроился? Мог бы и на завод, если уж не хотел в автоколонне остаться?
— А мне здесь нравится. Тянет почему-то. А тебе здесь не нравится?
— Да нет, почему? Мне главное, чтобы ты был рядом. Куда ты, туда я. Просто спросила.
— Ну, а потом, в посёлке жить зимой можно, а тут летом. Ягоды, овощи свои, плохо разве? А ребёнок родится, как хорошо, на свежем воздухе, закалённый будет.
— Ему ещё подрасти надо будет, прежде, чем закалять его, — улыбнулась Маша.
— Всё равно хорошо, да и… Родина всё-таки.
***
Алексей, постучав, зашёл в кабинет.
— Здравствуйте, я Алексей… Рязанцев, — посмотрев на сидевшего за столом мужчину, с телефонной трубкой в руке, сказал он.
— Сядь пока, — мужчина кивнул на стул, стоявший напротив.
Закончив разговор он с улыбкой посмотрел на Алексея.
— Значит, Алексей? Ну, здравствуй, — он протянул ему руку. — Ну, что же, хорошо. Будем знакомы — Яков Сергеевич. Вениамин говорил про тебя, отзывался хорошо. Что же, мне такие работники нужны. Поставлю тебя, пока учеником, к тёзке своему — Валькову Алексею Григорьевичу. Мужик он умный, деловой, если такой, как рассказывал Вениамин — сработаетесь. Только учти, мужик он строгий, требовательный, три шкуры с тебя снимет. Ну, и я тоже… Так что учти. А то приходят иногда такие, вместо работы пьют, да за девками местными бегают, а работа на второй план. Сам-то женатый? — уже мягче, с улыбкой спросил Яков Сергеевич.
— Женатый, недавно женился.
— Ну, поздравляю. Ладно, пойдём.
Они вышли из кабинета и направились в мастерские. Проходя по территории Яков Сергеевич, то и дело останавливаясь, показывая парню, что где находится, успел рассказать даже историю совхоза.
— Ну, вот мы и пришли. Тут и будешь работать, — пропуская внутрь Алексея, сказал он. — Алексей! Вальков! Ты где там?! Сюда подойди!
К ним подошёл высокий, крепкого телосложения мужчина лет сорока с небольшим.
— Ну, принимай пополнение. Тёзка твой, тоже Алексей. Вениамин говорил — парень толковый, должны сработаться. Ну, чего, приступай, — похлопав по плечу парня, с улыбкой сказал Яков Сергеевич.
— Значит, Алексей, — с прищуром посмотрев на него, сказал Вальков. — Ну, что же. Давай, вливайся в наш коллектив. Посмотрим, что умеешь. Пойдём, познакомлю с остальными.
Он провёл его по мастерской, по дороге знакомя с коллективом и объясняя работу. Вальков действительно оказался толковым, требовательным, но на удивление мягким и терпеливым человеком.
— Ну, чего, не устал? Давай перекур, — похлопав по плечу ученика сказал Вальков. — Пойдём покурим, что ли. Куришь сам-то?
— Нет.
— Молодей, правильно делаешь. Здоровье дольше сохранишь. А я уж привык, от нервов помогает, да и бросать уже поздно, — вздохнув ответил он. — Ну, пошли хоть воздухом свежим подышим, да поближе познакомимся.
Они вышли на тёплый летний воздух.
— А ты сам-то не местный? Вроде всех знаю, а тебя вижу впервые, — закурив и посмотрев на Алексея, спросил Вальков.
— Я из посёлка, но родился здесь. Отец ушёл от матери, когда мне шесть лет исполнилось, а мать потом на Север уехала. Меня тётка к себе забрала. У неё сын чуть постарше меня, вот она нас и растила, как родных братьев.
— А мать? Где сейчас-то? Так и всё, насовсем уехала?
— Там живёт. Замуж вышла, две сестры у меня там родилось. Письма пишет иногда, я ей, так и живём.
— Ну, а отец?
— А про отца я ничего не знаю. Как ушёл, так пропал. Где, как он? Не знаю.
— А у меня две дочери. Сына вот всё хотел, а не получилось, — вздохнув ответил Вальков. — А я тут в деревне, рядом родился. Сестра там и сейчас живёт.
***
— Ну, что нового, на работе-то? Чего в селе-то делается? — спросила вечером жена у садящегося за стол Валькова.
— А чего там может быть нового? — нехотя начал он. — Ученика дали. Толковый парень, тоже Алексей.
— Местный, что ли?
— Из посёлка, но родился там, в селе.
— Чей же это? Фамилия-то как?
— А тебе-то зачем? Ты там многих знаешь, что ли?
— Ну, не многих, но всё же.
— Ну, Рязанцев, — недовольно посмотрев на жену ответил Алексей.
— Нет, не знаю таких.
— Ну вот, а чего тогда спрашиваешь?
— Папка, привет! — вбежав в кухню, обняв и поцеловав отца, сказала Катя, старшая дочка Алексея.
— Сестра-то где? Опять где-то гуляет? — покосившись на жену спросил он.
— Молодая, пусть погуляет.
— Погуляет, — недовольно пробурчал Алексей. — Глядишь, так нагуляет нам внуков, не сегодня-завтра принесёт. Как ни придёшь — гуляет! Скоро лицо родной дочери забудешь! Гуляет она, видите ли!