Тайремов было шестеро, седьмой тот, что меня привел, и вот сидящие, подняв бокалы, провозгласили:
— За прекрасную Мегги!
И мне тоже протянули хрень какую-то, со словами:
— Присоединяйтесь к тосту.
Хотелось вылить придурку коктейль «Секс в космосе» прямо в его наглую рожу, но… но Боров предупредил — у шлюх договор с владельцами бара, и потоку они пьют дорогие коктейли до дна, чтобы им заказали еще. После получают процент с продаж. А этот космический секс здесь самый дорогой… Хрень!
Взяла стакан, отсалютовала присутствующим, махом выпила до дна.
Убойная гадость!
В голове зашумело еще до того, как последний глоток сделала, и стоять дальше мои ноги резко отказались.
— Какая-то слабенькая она до выпивки, — прозвучало за столом, — шлюхи обычно глушат по решительней.
Прозвучало на тайремском, а не галактическом, посему сделала вид, что вообще не поняла ни слова.
— Она хоть сидеть сможет? — вопросил офицер, приведший меня.
И вот тогда я услышала голос носатого:
— Это вряд ли, давай-ка ее мне.
И меня подвинули куда-то, от чего мир совершил скачок и начал шататься, а затем я оказалась сидящей на коленях у того самого носатого офицера, и несмотря на накатившее опьянение, возмутилась:
— Рруки, убрал!
Улыбка сверкнула на смуглом лице, после чего меня усадили удобнее, обняли, попутно погладив все, что виднелось в декольте, и произнесли:
— Увеличиваю оплату вдвое. Так что не дергайся, куколка.
И на стол передо мной поставили очередную порцию проклятого секса с космосом. Плохо стало уже только от одного вида этой бадяги, но чтобы это еще и пить…
— За Мегги, — произнес офицер, держащий меня на руках И все подняли бокалы.
Едва не выругалась. Но продолжая улыбаться, взяла дрожащими пальцами стакан, подняла, присоединяясь к тосту, и… выпила, навеки возненавидев привкус маракуйи, лайма и синего арха с Негвои.
И меня можно было выносить!
Просто вот так вот взять и вынести и…
Поцелуй оказался полной неожиданностью и в первый момент с трудом сдержалась, чтобы не дать носатому индивиду в морду. Но уже через мгновение, желание убивать сволочугу отпало напрочь, пальцы скользнули по его плечу вверх, прикоснулись к шее тайрема, пробежались вверх, и ладонь прижалась к его гладко выбритой щеке.
— Как нежно, — прошептал он, оторвавшись от меня и заглянув в явно совершенно невменяемые глаза.
— Эм… — язык заплетался, особенно учитывая тот факт, что его только что довольно умело ласкали, — желание клиента… и… эээ… все такое.
У офицера оказалась запредельная, загадочная улыбка, и очень странный, крайне проницательный взгляд, а еще мужик возбудился.
И сильно. Так что я планировала сейчас по-тихому утащить его наверх, в комнату для свиданий и…
— Адмирал, — раздался рядом голос того офицера, который меня к столику привел, — нам сообщили, что весь район накрыли хакеры. Полагаю, вам стоит вернуться на корабль.
Я протрезвела мгновенно! Адмирал! Проклятый ген, он адмирал! Хренов адмирал! Это совершенно иной уровень защиты, высших офицеров невозможно допрашивать! Черт! Черт! Черт! У меня пальцы похолодели.
— Как-то ваша девушка странно реагирует, — все так же на тайремском, которого я по идее нихрена не должна понимать, произнес офицер.
— Да, я заметил, — улыбнулся мне адмирал.
Целый хренов адмирал!
Черт!
— Зззнаете, — я попыталась сесть ровнее, и вообще приложила максимум усилий, чтобы язык не заплетался, — вы не в моем вкусе.
Одна бровь носатого тайрема медленно поползла вверх.
— Да, — подтвердила решительно. — Ваш этот, — указала на офицера, — сказал, что я могу выбрать, и я…
— Правда? — мне вовсе не понравились ни тон, ни улыбка тайрема.
— И кого бы ты предпочла, Мегги?
Опьянение стремительно покидало мое тело, и оглядев осмысленным взглядом присутствутощих, я указала на более стройного из всех, со словами:
— Вот этого.
Офицеры как-то разом пить перестали, и теперь напряженно переводили взгляды с меня, на адмирала. А я осознала, насколько идиотка! Реально идиотка — при начальстве выбрать подчиненного, это надо мозги иметь высшей степени примитивности. А с другой стороны — шлюхам можно. А я сейчас кто? Правильно, мне все можно.
— Этот сильнее возбуждает, — протянула я, мило улыбаясь. Выбранный мной тайрем, почему-то стремительно побледнел. Адмирал, хмыкнул и протянул на тайремском:
— Какая строптивая… жрица продажной любви.
Остальные нервно заулыбались, я же повернувшись к нему, и изображая полное непонимание их языка, хлопая ресницами, спросила: