Симона, в очередной раз дивясь непринуждённой наглости подруги и искренне мечтая хоть немного у неё поднабраться, поставила на стол тарелку с нарезанной ломтиками колбасой и корзинку с кусочками хлеба. Милана тут же принялась сооружать себе бутерброд.
— Ты трейлер смотрела? — откусывая непомерно огромный кусок и стараясь удержать его во рту при разговоре, пробубнила девушка.
— Смотрела, — наливая ей чай, пока гостья не поперхнулась сухомяткой, ответила Симона.
С роликом она и правда ознакомилась. Чтобы освежить память, даже специально посмотрела трейлер к первой части. Хотя в общих чертах сюжет она помнила. Донна — застенчивая выпускница, безответно влюблённая в одноклассника и пытающаяся всеми способами заслужить его внимание. В конце фильма ей это удаётся, они вместе идут на школьный выпускной бал. Симоне понравилась первая часть: девушка представляла, будто история про них с Максом, и к выпускному он тоже заметит её. Однако сейчас, после просмотра анонса второй части картины, где главные герои Донна и Лео поступают в разные колледжи и пытаются поддерживать любовь на расстоянии, фильм перестал видеться ей таким уж интересным.
— Ты воду нальёшь? Или мне и дальше давиться?
Симона встрепенулась, осознав, что стоит с пустой кружкой и болтающимся в ней чайным пакетом возле чайника, но не наливает кипяток. Тут же справившись, она поставила наполненную кружку перед подругой и села напротив.
— А у меня новости, — прихлёбывая уже второй бутерброд и слегка морщась от излишней температуры чая, заулыбалась Милана.
Отчего-то Симона подумала, что подруга, как и её мама, сейчас скажет, что выходит замуж и покажет очередной булыжник на пальце. Она тут же метнула взгляд на руки Миланы, но безымянные пальцы оказались пусты.
— Я права получила! — залезая в карман обтягивающих джинсов и доставая оттуда пластиковую карточку, засияла гостья.
С карточки на Симону смотрела не улыбающаяся, но просто распираемая от удовольствия Милана.
— Поздравляю искренне, — выдохнула Симона, беря в руки кусочек ламинированного пластика.
— Теорию замучилась учить, а площадку с городом всего со второго…
— Так ты что, на машине приехала? — Симоне на секунду стало страшно представить за рулём на оживлённой дороге подругу, постоянно витающую в облаках и отвлекающуюся на любую зеркальную поверхность, дабы поправить макияж или причёску.
— Не, — отмахнулась Милана, покончившая со вторым бутербродом и, очевидно, раздумывающая, сделать ли ещё один. В итоге она просто подцепила длинным маникюром кусочек сервелата и отправила его в рот безо всякого хлеба, после чего продолжила. — Пока не на чем. Папа мне свою «Субару» отдаст, а себе у друга берёт «Реношку».
От названий ничего ей не говоривших автомобильных марок у Симоны запульсировали виски: она терпеть не могла, когда Милана начинала обсуждать, у кого из её ухажёров круче машина, количество лошадок и стоимость модели.
— Пора собираться потихоньку, наверное, — желая сменить тему, начала Симона, — лучше прийти пораньше, если хотим успеть попкорн купить.
Милана повернула голову на часы, висящие на кухонном гарнитуре, и согласно кивнула.
— Пойдём, — резво поднялась она, одним глотком допив остатки чая, — поколдую над тобой.
Симона судорожно сглотнула и поплелась за подругой в свою комнату. Часом позже Милана триумфальной интонацией изрекла:
— Открывай!
Симона, сидевшая на стуле с закрытыми глазами, как в ток-шоу, где девушек переодевают и красят стилисты, наконец распахнула заметно потяжелевшие от туши ресницы и уставилась на своё отражение. Надо было отдать должное Милане: несмотря на наплевательское отношение к учёбе, своё дело она знала. Рыжие, средней длины волосы Симоны, которые обычно покоились в конском хвосте или пучке на макушке, сейчас лежали ровными рядами идеально завитых локонов. И без того выразительные серые глаза были элегантно подчёркнуты растяжкой теней. А губы естественно переливались коралловым блеском. В довершение образа, подружка заставила девушку надеть коралловую блузку и чёрную юбку выше колена. Образ и правда вышел сногсшибательный.
— Ну, кто молодец? Я молодец! — взбивая укладку, ликовала Милана.
Симона была поражена, как ей удавалось так мастерски управляться с косметикой и плойкой. Ей до виртуозности подруги было далеко, а потому красилась она ещё реже, чем пыталась уложить волосы.