— А как же мы теперь капсюли к ней прикрепим? — озабоченно спрашивает подполковник.
— А их и не надо… Все уже там!
— То есть как это там?
— Я ведь туда и взрыватель замедленного действия замуровал.
— Какой взрыватель? — возбужденно хватает Азарова за руку Бурсов.
— Немецкий, «Федер-504». Тот, что заводится на двадцать одни сутки.
— И завели?…
— Ну конечно! Потом ведь нельзя уже будет.
У Бурсова начинает кружиться голова. Кажется даже, что он не так понял лейтенанта. Получается ведь, что механизм взрывателя уже работает, и взрыв теперь произойдет не в наиболее подходящее для них время, а лишь в зависимости от того, с каким делением установочного диска совмещен штифтик взрывателя. Подполковник Бурсов так потрясен всем этим, что не знает даже, что еще спросить у опрометчивого лейтенанта.
— Я знаю, вы меня порицаете, — тяжело дыша, продолжает Азаров. — Но ведь другого такого случая не представилось бы. А взрыватель я заранее припрятал в бурьяне у ворот. Капсюль тоже был в него ввернут.
— Ах, Азаров, Азаров!.. — только и может выговорить подполковник Бурсов.
— Но ведь я не наобум. Я рассчитал…
— Ну что… что вы могли рассчитать? — уже раздраженно спрашивает Бурсов. — Кто вообще мог что-нибудь рассчитать? Известно разве кому-нибудь из нас, когда именно сложатся наиболее выгодные обстоятельства для осуществления наших замыслов?…
— Так ведь некогда больше выжидать. Всего четыре дня осталась. Я и установил взрыватель на час ночи с девятого на десятое августа. За это время либо мы должны успеть, либо…
— Ну ладно, что сделано, то сделано, — взяв наконец себя в руки, спокойно говорит Бурсов. — Идите к себе, а мы обсудим, как теперь быть.
Ночью Бурсов сообщает об этом Огинскому и Нефедову.
— А знаете, — взволнованно зашептал майор Нефедов, — молодец этот Азаров! Теперь конец всем нашим сомнениям и раздумьям. Срок нашего побега уже назначен. Его отмеряет часовой механизм замурованного Азаровым взрывателя. Нужно, значит, во что бы то ни стало успеть к этому сроку. В противном случае… Да вы и сами знаете, что будет в противном случае.
— Ну, тогда решено! В соответствии с этим сроком все теперь должно быть продумано и рассчитано до мельчайших деталей.
— Точность хода этого взрывателя плюс-минус один час, — уточняет Нефедов. — Он сработает, значит, в промежутке между двенадцатью и двумя часами ночи. В запасе у нас еще трое суток. Думаю, этого должно хватить.
Опять этот отчаянный Азаров!
Утром, едва только Бурсов открыл глаза, Нефедов сразу же наклонился к нему и зашептал возбужденно:
— А комендант наш, видно, не очень разбирается в людях. Нашел кого старостой спецлагеря назначить! Просто не перестаю восхищаться этим парнем! Как он в такие минуты мог все предусмотреть? Ведь у ворот стоял: эсэсовец и времени для размышлений было не так уж много. Ну, засунуть в дыру пластичную взрывчатку — еще куда ни шло. А взрыватель? Он хоть и небольшой, но все равно мог, броситься в глаза. А потом, нужно же еще рассчитать его замедление и точно совместить все диски и штифтики.
Похоже, что Нефедов и не спал вовсе всю эту ночь, размышляя над храбростью лейтенанта Азарова.
— А я боюсь, что второпях он мог и не очень точно… — с тревогой замечает Бурсов.
Но Нефедов поспешно перебил его:
— Нет, нет, этого вы не бойтесь! Голова у него работает с потрясающей трезвостью. Знаете, что он еще предусмотрел: день рождения Фогта!
— А при чем же тут день рождения? — не понимает Бурсов.
— Как — при чем? Праздновать его будет капитан Фогт. Это мы точно знаем. В прошлом году было уже такое торжество по случаю дня его рождения. А раз будут праздновать — значит, перепьются. И не только офицеры, но и эсэсовская охрана. В прошлый раз спьяну чуть не перестрелялись даже.
— День рождения Фогта девятого, значит? — уточняет Бурсов.
— В том-то и дело!
…После утренней поверки Азаров подходит к Бурсову и сообщает шепотом:
— Вот еще что хочу я сделать, товарищ подполковник: казармы эсэсовцев заминировать. Они в том доме, где и комендатура. А на втором этаже квартиры офицерского состава и самого Фогта. Жмутся, гады, поближе друг к другу…
— А как же вы осуществите это? — спрашивает Бурсов, теперь уже веря, что для Азарова нет ничего невозможного.
— После ремонта лагерных ворот унтер Шварценбах приказал мне еще и здание комендатуры отремонтировать. Бетон наружной части его фундамента изрядно выкрошился. В нем зияют такие же дыры, какие были в колоннах ворот. Если Шварценбах не раздумает, то сразу же после завтрака я займусь этим ремонтом.