— Они ведь начинены смесью гексогена с тротилом и обладают огромной взрывной силой?
— Да, пробивают броню толщиной более трехсот миллиметров и железобетонные стены до полутора метров. Котел паровоза разлетится под струями их ударной волны, как консервная банка, начиненная порохом.
Нефедов сдает экзамен на паровозного машиниста
Часа в два ночи на следующий день майор Вейцзеккер, вполне удовлетворенный ходом ночных занятий школы диверсантов, решает отбыть в Овражков.
— Надеюсь, вы тут и без меня… — говорит он Азарову.
— Можете быть вполне спокойны, господин майор. Вот только о чем хотел попросить вас… Для полной уверенности в Дерюгине, мне хотелось бы проверить его…
— Как, вы все еще в нем сомневаетесь?
— Я сказал для полной, а вернее, для окончательной уверенности.
— В чем же вы еще сомневаетесь?
— Действительно ли он машинист? Я ведь, как вам известно, был помощником машиниста. Мы сегодня беседовали с ним об этом, и мне показалось, что паровоз он знает не очень твердо.
— Мог и забыть кое-что. Не молод ведь, да и когда ездил в последний раз! Он просидел несколько лет в лагерях и вырвался из них только перед самой войной.
— Это само собой. Но мне все-таки хотелось бы посмотреть, как он поведет себя на паровозе. Вот если бы вы дали указание машинисту…
— Ну что ж, это можно. Я прикажу ему пустить вас к нему на паровоз. Только «делать это нужно будет как-нибудь так, чтобы Дерюгин не догадался, что мы его проверяем.
— Понимаю вас, господин майор. Я постараюсь его не настораживать… А вот и он идет сюда, легок на помине, как говорится. Послушайте-ка, Дерюгин, вы хвалились как-то, что хоть давно на паровозе не были, а сможете на полном ходу притормозить его так, что…
— Ну, это я, признаться, прихвастнул, — смущенно улыбается Дерюгин-Нефедов.
— А не разучились ли вообще? — спрашивает Вейцзеккер. — Может, попробуете?
— Хоть и давненько не держал я в руках кран машиниста, но, если позволите…
— Эй, Каленов! — кричит Вейцзеккер машинисту, высунувшемуся из окна паровозной будки. — Мы сейчас поднимемся к вам и разыграем пари. Вот господин Дерюгин уверяет, что он затормозит ваш паровоз на полном ходу не хуже, а может быть, лучше вас.
— Ну что вы, господин майор! — испуганно восклицает Нефедов. — Куда мне…
— Уж это верно, — убежденно подтверждает Каленов. — Паровоз — он как скрипка. Руку на его тормозном кране нужно каждодневно упражнять. А без этого…
— Ну, это мы еще посмотрим, — посмеиваясь, прерывает его Вейцзеккер. — Прошу вас на паровоз, господа, — делает он жест в сторону Азарова и Нефедова. — И давайте устроим маленькое соревнование.
А когда все взбираются в будку машиниста, Вейцзеккер приказывает:
— Ну-с, господин Каленов, покажите-ка нам сначала вы свое искусство.
Машинист не без самодовольства берется жилистой рукой за надраенную до блеска рукоятку регулятора впуска пара в цилиндры паровой машины. Другая его рука лежит на ручке крана машиниста. Нефедов замечает, что она пока на первом положении. Значит, тормоза полностью отпущены. Сейчас Каленов отожмет рукоятку регулятора от себя и впустит пар в золотники машины.
До того как поступать в институт инженеров железнодорожного транспорта, Нефедов работал паровозным машинистом. Немало времени провел он на локомотивах и во время студенческой практики. Доводилось иногда водить поезда и потом, когда был уже инженером. Давно, однако, не был Нефедов в будке машиниста, давно не видел арматуры паровозного котла…
Нет, не всё ещё забыто! Даже беглый взгляд на многочисленные его приборы воскрешает в памяти Нефедова всё, что он знал о паровозе и управлении его механизмами. Стрелки котлового и тормозных манометров, уровень води в водомерном стекле, цвет пламени в шуровочном отверстии топки почти исчерпывающе точно отвечают ему на все его вопросы о состоянии паровоза. Давление пара пока невелико: всего десять атмосфер. Воды в котле вполне достаточно — более половины. А вот уголь в топке, судя по коптящему пламени, явно не первосортный.
Замечает низкое давление пара в котле и тусклое пламя в топке и Азаров. Будучи человеком решительных действий, он сразу же распахивает топочные дверцы, забирает лопату из рук помощника машиниста и начинает ловко забрасывать уголь из тендера в топку.
— Да, топка у нас не в порядке, — мрачно говорит машинист Каленов. — Помощник мой весь день сегодня в расстройстве чувств.