Когда Азат выписался из больницы и вернулся в школу, одноклассники объявили ему бойкот. Он рассказал, что Ольга Обухова прямо на уроке сказала ученикам, что из-за Азата ее могут уволить. «Все подошли к ней, стали утешать, говорить, что мы вас не отдадим никому, а я сижу как дурак и не знаю, куда деваться», — говорит Азат.
Азат тихий и скромный. Из него трудно выудить детали конфликта с одноклассниками. Когда Найпа при нем рассказывает, как тяжело ей сейчас приходится, Азат не комментирует, только беззвучно плачет. Но когда я разговариваю с ним наедине, выясняется, что он не рассказывает матери многое из того, что переживает в школе. Например, по словам Азата, сын Борисовой постоянно называет его «черножопым» и смеется над ним. Азата удалили из школьного чата и, если ему нужно уточнить что-нибудь по учебе, от него отворачиваются. «Я привык уже, не обращаю внимания», — говорит Азат, глядя мимо меня в стену. На переменах Азат не выходит из класса — сидит один и рисует. Рисование — ширма, которой ему удается отгородиться от внешнего мира. У него стопка дипломов и грамот за рисунки. Говорит, осталось немного, и он получит президентскую премию, которую отдаст маме, потому что «она всем ради нас жертвует». Азат мечтает стать дизайнером и говорит, что готов еще два года быть изгоем в классе, лишь бы его не трогали и дали доучиться. Вот только в том, что учителя позволят ему это сделать, Найпа не уверена.
«У нас село маленькое, все друг другу друзья и родственники. У школы связи в полиции, у полиции — в суде... Замначальника полиции — бывший ученик Обуховой, его дочка у нее в классе. У Ионесяна, сотрудника полиции, который на меня кричит больше всех, жена — помощник судьи. А его дочка — тоже ученица Обуховой. Глава района Махов с Обуховой, понятно, в тесных «рабочих» отношениях. Есть фото, где Махов, Савенкова и Викторова из департамента образования вместе на каком-то теплоходе. Они все тут друг за друга, а я чужая, взялась ниоткуда. Мне Обухова сказала как-то: “Ты кто? Ты никто! Ты — человек второго сорта. А мы выпустили весь район!”»
По словам Алгалиевой, против нее настроены и абсолютно все родители. Ее пригласили в школу на собрание, организованное родительским комитетом, где объявили, что будут собирать подписи за то, чтобы Обухова осталась классным руководителем. И предложили Найпе уехать из Хворостянки.
«Набросились на меня все, — рассказывает Найпа. — “Что вам надо, зачем донимаете всех? Ну подрались и подрались!” Кто-то сказал, мол, вы давайте еще, раскройте, как мы экзамены сдаем, чтобы наши дети ездили их сдавать в Безенчук! А кто-то предложил взять сына и уехать отсюда подальше. Я вышла оттуда в слезах и больше ни на одно собрание в школу не ходила. Только к директору по ее просьбе зашла один раз, она меня припугнула тем, что знает, что я не оформлена на мойке. “А вы налоги платите?” — спросила. На что я спросила у нее, платят ли ее учителя налоги с репетиторства. И ушла».
Я прошу Алгалиеву подробнее рассказать об экзаменах. Что так взволновало родителей, что она должна раскрыть? Найпа мнется, но рассказывает.
«В прошлом году, когда моя дочь оканчивала школу, в день экзамена мне позвонила учительница. “Сдаст ли твоя дочь экзамен — зависит от тебя”. Мы с Азатом пришли к школе, а там такие толпы! Неподалеку от школы в домике сидели учителя, писали ответы на билеты. Борисова из полиции и еще кто-то передавал им записки с вопросами от учеников. Родители стояли тут же, заворачивали в записку деньги. Я просто обалдела тогда! И денег, конечно, никому давать не стала, Найля сама решила все экзамены».
Кроме самой Найли, рассказ Алгалиевой подтверждает и еще одна ученица, окончившая школу в прошлом году (девочка попросила не называть ее имени): «Мне мама сказала, что перед экзаменами родителей собрали и велели сдавать деньги. Тогда, мол, детям помогут, и они точно сдадут. Моя мама не сдала, но многие сдали. Если не знали ответ на вопрос, писали записку с вопросом и передавали.
Я думала, что камеры должны быть, но, раз ничего не случилось, никто не узнал, они, наверное, были в офлайн. Вообще, это не первый случай, когда учитель настраивает класс против одного ребенка. Некоторые учителя ведут себя непрофессионально, а директор на все закрывает глаза».
Другая выпускница хворостянской школы рассказала, заикаясь, что, когда она училась в третьем классе, кто-то из учеников написал помадой учительницы на зеркале слово «война». Учительница принялась искать виноватого по почерку — просмотрела тетради каждого ученика. «Обвинили нескольких человек, у кого похожий почерк, в том числе и меня. Она стала кричать на нас, я испугалась и начала заикаться. Не могла на ее уроках говорить вообще. Я из-за этой “войны” заикаюсь до сих пор».