— Он очень откровенный человек. Его спросишь — дает прямой ответ. Но ты, пожалуйста, думай, что́ спрашивать, — предостерегла меня Роза. — Клевер не любит определенных людей, и иногда он… — она умолкла, посмотрела вдаль и нахмурилась.
— Что?
— Он… избавляется от людей, которые причиняют вред.
Я открыла рот.
— Убивает их? — Нет, не может быть!
— Да. Избавляется. Во всяком случае, сам он расценивает это именно так. Проститутки причиняют вред. Вред семьям мужчин, которые прибегают к их услугам.
— Черт возьми, ты хоть слушай, что говоришь, — прошептала я. — Ты же его оправдываешь.
— Нисколько.
— Нет, оправдываешь. Послушать тебя, так он поступает правильно.
— Ничего подобного. И я его не оправдываю. Я просто пытаюсь объяснить его поступки, только и всего.
— По вечерам он убивает проституток? — Нет, это не может быть правдой. Наверное, он так говорит, чтобы припугнуть девушек и заставить повиноваться. Если бы у нас в городе убивали проституток, об этом сообщали бы в новостях!
Роза нахмурилась.
— По твоим словам выходит, что он убивает каждый вечер, но это же неправда, — сказала я.
«Откуда ты знаешь, что неправда? — пронеслось у меня в голове. — Точнее, непохоже на правду. Нельзя убивать каждый день так, чтобы тебя не поймали. Вот это уж точно».
Я сама удивилась, что так спокойно говорю и размышляю об этом. Разве не должна я визжать и царапать ногтями дверь, желая вырваться на свободу? Хотя надо ли мне беспокоиться о том, что я думаю, чувствую и как действую?
— Как же ему удается оставаться безнаказанным?
— Это же проститутки, Лилия. Большинство из них сбежали из дому от родителей или постоянно живут в одиночку.
Допустим, но все равно как может быть, чтобы этого никто не замечал?
— Он считает, что они нечисты, что потакают человеческим порокам, — продолжала Роза, взглянув на Мак и Фиалку. — Мы думаем, что с ним что-то случилось в молодости — иначе как в голову может прийти такое? Но мы никогда его не расспрашивали.
Разумеется, не расспрашивали. Жить-то хочется.
— И что он с ними делает? Скольких убил? — спросила я. С каждой секундой разговора я узнавала все больше невероятного. Клевер представлялся мне персонажем фильма ужасов.
— Не знаю, — ответила Фиалка.
— Это безумие. Полное безумие. Надо выбираться отсюда. Вместе мы сможем. Я в этом уверена, но необходимо действовать слаженно.
— Нет, Лилия, — сказала Роза строго, напомнив мне кое-кого из школьных учителей. — Не сможем. Выхода нет, так что выкинь из головы эти мысли. Ты просто не представляешь себе, на что он способен. Он не различает можно и нельзя. Он может быть очень… жестоким и неумолимым.
От этого предостережения у меня дрожь пробежала по телу. Жестокий и неумолимый. Я видела, как он накануне обошелся с Фиалкой, как разозлился и угрожал ей ножом. Может ли быть хуже и если да, то насколько? Я не хотела сдаваться, это не в моем характере, но мне стало страшно.
Роза глубоко вздохнула и встала с дивана.
— Сейчас уберусь в ванной, а потом посмотрим кино.
Утерев слезы, я вздохнула.
— Я не могу оставаться здесь. Мне надо домой.
Ну почему они не могут это понять?
Мак покачала головой и стиснула мне руку.
— Лилия, если бы это было возможно! Пожалуйста, не натвори глупостей, — она встала с дивана.
Ее слова крутились у меня в голове. Пожалуйста, не натвори глупостей. Я представила, как он подносит к моему лицу нож, и задрожала от ужаса.
— Какой фильм будем смотреть? — спросила Роза.
Фиалка пожала плечами.
— Какой-нибудь старый романтический, для девушек.
Неужели так будет повторяться каждый вечер? Мне стало трудно дышать, как будто на грудь давила тяжелая гиря.
Роза включила фильм и вместе с Фиалкой села рядом со мной на диван. Обе они сразу увлеклись происходящим на экране. Как они могут смотреть кино, зная, что Клевер сейчас охотится за какой-то несчастной девушкой?! Я представила, как она пытается вырваться из его рук. Ее сильно накрашенные глаза расширены от ужаса. Неужели он действительно убивает проституток? Он вполне мог ходить играть в бинго, а здесь рассказывать о своих убийствах, только чтобы запугать девушек, сделать их покорными своей воле. Сердце у меня защемило. Хотела бы я знать правду.
— А можно просто посмотреть телевизор? — спросила я, моргая, чтобы избавиться от образа жертвы, стоящего перед моим мысленным взором. Сообщат ли о моем исчезновении в новостях? Уже, наверно, сообщили.