Он видел, что Дэнис читает его мысли. Видел, о чем думает Дэнис и попытался не покраснеть.
—… чем ты хочешь услышать, — закончил Дэнис. — Я знаю. Послушай. Послушай меня. Запомни это. Хорошо?
— Хорошо. Я тебя слушаю.
— Молодчина. Теперь слушай. Джорди все покрывает — для нас и для тебя. Он лжет и прессе, и Совету. Он рассказывает им, что Ари мешала его переводу. Какую угодно причину, кроме правды — а они не могут психоскопировать его. Ты должен понять, Джастин, — ты… это все равно, что он; так же, как ты — его сын. Это и усложнило все то, что произошло между тобой и Ари, это и толкнуло его за черту. Это было старое дело — между ним и Ари. Он понимает, что произошло с тобой. Да? Ты узнаешь, о чем я тебе рассказываю. И он тебя очень любит. Но тут подключилась и его собственная гордость. Ты понимаешь? Те из нас, кто работает в этих стенах, знают, насколько запутанна и сложна бывает родительская любовь… Теперь все, к чему он стремился, утрачено, кроме тебя. И ты можешь отнять все оставшееся у него — если пойдешь к нему с неконтролируемыми эмоциями. Я хочу, чтобы ты взял себя в руки. Позволь ему увезти с собой хотя бы немного душевного спокойствия. Позволь ему увидеть, что с его сыном все в порядке. Ради него самого.
— Почему они не позволяют мне поехать с ним?
— Потому что ты — несовершеннолетний. Из-за необходимости секретности. Потому что, если честно, мне не удалось уговорить Жиро. Они все твердят про секретность.
— Что?
— Слушай дальше. Я достану тебе разрешение его навещать. Не сейчас. Может быть, даже не в этом году. Но время и выдержка могут совершить многое в этой ситуации. Они ужасно напуганы возможным заговором — знаешь ли, вся эта история с Уинфилдом и Крюгером.
О Господи. Моя вина. Моя вина.
— Они не могут считать Джордана причастным к этому. Я причастен. Жиро проводил психоскопию. Проведи ее снова! Я могу присягнуть, что он совершенно ничего не знал.
— К несчастью, сынок, именно этого Джорди и хочет избежать — своего вовлечения в расследование. Потому что под дымом, действительно имеется огонь. Боюсь, что Джорди встречался с человеком по имени Мерильд, связи которого тянутся в некоторые довольно темные углы. Он также имел секретную встречу с целым рядом очень высокопоставленных центристов, связанных с Янни Мерино, с аболиционистами. И Рочер выскочил с весьма подстрекательским заявлением по поводу смерти Ари, которое Мерино не слишком уж отрицал. Множество людей в правительстве напугано, напугано расследованиями, опасаются обвинений в причастности. Министерство Внутренних Дел потребовали ареста Гранта. Жиро был вынужден провести психоскопию, чтобы они отстали.
— О, Боже мой.
— Ему пришлось. Я знаю, знаю, сынок. Но они могла бы узнать от тебя слишком многое. Джастин, смерть Ари вызвала огромное потрясение. Ты и представить себе не можешь, насколько огромное. Кризис правительства. Карьеры под угрозой. И жизни тоже. Почти все убеждены, что все это должно иметь политическую подоплеку, что причины, вызвавшие такие изменения в их жизни, должны иметь под собой что-то помимо разочарованного ученого, разбившего череп Ари. И так думать вполне естественно. И показания Джорди — и то, что их нельзя подтвердить психоскопией — ликвидация Флориана и Кэтлин — какой-то посмертный приказ Ари, как полагают… Да. Их тоже нет. — Люди чувствуют: что-то происходит. Они хотят думать, что происходит что-то другое. Убийство, причиной которого стала страсть, совершенное конструктором образовательных лент, знаешь ли, бросает людей в холодный озноб. Полагают, что мы излишне рациональны. Джорди намеревается изобразить перед комиссией Советах величайшую драму в своей жизни. И для самого Джордана будет тем лучше, чем тише все эти протоколы пролежат в ближайшие несколько лет. Будь сдержан. Джорди тоже не без друзей. Он не стар. Сорок шесть — это не старость. Он может пережить эту историю, если ты не устроишь что-нибудь, что сметет все наши усилия.
Наконец, ему удалось справиться с перехваченным дыханием. Он пытался все это обдумать. Он пытался придумать, что было наиболее безопасным для его отца, и что его отец мог бы хотеть. И пытался не думать — о Боже! — что все вызвано его ошибками.
— Ты сможешь держать себя в руках? — настаивал Дэнис.
— Я и так держу. Со мной все в порядке. А что с Грантом? — (О, Господи, они могли стереть его сознание. Флориан мертв! И Кэтлин!…
— Жиро снова отдает Гранта тебе.
Ничего хорошего с ним больше не случалось. И он не верил этому. И не доверял хорошему.
— Он действительно переписывает, — сказал Дэнис, — потому что я подписал бумаги. После того, как закончится это дело с Джорданом, ты можешь забрать Гранта из больницы. — Ты не хочешь успокоительного, сынок?
Джастин покачал головой. Потому что Джордан узнает, ему применялись наркотики. Джордан знает его насквозь. Должен знать. Он надеялся.
Он надеялся, что ему удастся избежать ленточных видений, если Джордан обнимет его. Дело обстояло настолько плохо. Вот что Ари сотворила с ним. Он терял отца. Он не рассчитывал увидеть его снова. И он даже не мог сказать Джордану «До свидания», не чувствуя на своем теле рук Ари.
— У меня все в порядке, — сказал он. Если он не смог убедительно солгать Дэнису, нельзя было надеяться солгать Джордану. Ему следовало теперь же взять себя в руки. Либо не стоило и начинать.
Майкл Корэйн озабоченно взглянул на помощника, положившего карточку-микрофишу ему на стол.
— От Деллы? — спросил он.
Помощник кивнул.
Корэйн повел рукой, отпуская помощника, установил карточку в настольный проектор и наклонил экран.
Делла Хьюитт была из Департамента Внутренних Дел. Она была центристкой и подругой Гинни Грин, которая на последних выборах была кандидаткой от Внутренних Дел. И в это первое время, когда следователи и комиссии шарили во всех темных углах Новгорода, она рискнула не только своей карьерой, передав Ивонне Ханер то, что, как она знала, та передаст персоналу Долларосы. Упаковав и отправив.
Относительно эйзи Кэтлин и Флориана: нет выводов. Возможно, что приказ о ликвидации поступил в систему извне. Возможно, что изнутри, от неизвестного лица. Возможно, что так распорядилась Ариана Эмори, не желая, чтобы их допрашивали. Возможно, она считала, что так — гуманнее. Возможно, что такова была своего рода договоренность между эйзи, о которой они просили сами: Резьюн утверждает, что на них очень глубоко повлияла бы мысль о потере ее. Кроме того, по словам Резьюн, они относились к службе безопасности, но приписаны к Эмори. Следовательно, они могли нанесли вред Резьюн, а переобучение оказалось бы затруднительно, если не невозможно, без стирания сознания, чего не допускал их возраст.
Жиро Най отказался открыть книги с записями их психотипов. Приказ о ликвидации пришел под личным кодом Эмори. Ссылаясь на соображения секретности, Жиро Най отказывается допустить специалистов из Внутренних Дел к изучению компьютеров.
Корэйн отпил кофе, согретый на настольной плитке. Две с половиной сотни кредиток за полкило. Это были маленькие глоточки. Однако, может себе позволить небольшую роскошь человек, бывший скромным провинциальным фермером большую часть своей жизни.
Никаких новостей. Это разочаровывало. Он пробежал глазами длинный перечень того, к чему Резьюн отказалась допустить Департамент Внутренних Дел, и прочитал юридические обоснования. Резьюновские законники выигрывали каждый раунд. Внутренние Дела, с высочайшего административного уровня, не наносили ответных ударов.
Далее:
Внутренние Дела расследуют слух, ходивший в Резьюн, что определенные генотипы были списаны без регистрации. Это означает, что кто-то мог бы дуплицировать генотипы, не имеющие права на существование…
Разведение эйзи? Господи, так ведь генотип можно взять из анализа крови. Из чего угодно. Зачем кому-то красть в Резьюн?
… как, например, экспериментальный или Особенный материал, который иначе не раздобыть.
Контрабанда генотипами, требует криогенных установок, которые будут обнаружены в грузе; разве что их исключить из декларации? Однако — цифровая запись генотипа — другое дело. Резьюн в лице администратора Ная отрицает выпуск незарегистрированной документации.