Этот мальчик пришел в клинику, чтобы улучшить почерк. Он напрягает мышцы кисти и руки, а чуткие пальцы клинического специалиста находят нужные мышцы и устанавливают многочисленные датчики, прямо на кожу. Другие он устанавливает на мышцы глаза, вдоль руки, в районе сердце и сонной артерии.
Эти тоненькие серые проводки имеют два контакта: машина снабжена приспособлением, обеспечивающим обратную биосвязь. Количество датчиков соответствует числу вводов ручной регулировки ленты, находящихся в распоряжении специалиста, который для данного случая ленточного обучения ручным навыкам не должен иметь лицензии психотерапевта. Установка датчиков на кожу в месте расположения мышц, указанных в инструкции, дает машине возможность воспринимать активность каждой мышцы или группы мышц и немедленно послать или прекратить посылку импульсов.
Женщина, знаток каллиграфии, при выполнении упражнения касается таких же сенсоров. Активность ее мышц регистрируется. Так, по сути, и записывается лента.
Ученик испытывает беспокойство, ожидая, пока подействует катафорик. Это его первый опыт общения с учебной ленты. Специалист убеждает его, что это почти не отличается от развлекательных лент. Датчики причиняют неудобства, но только первое время. Наркотик начинает действовать, и специалист делает проверку, чтобы убедиться, что мальчик готов к процедуре. Лента запущена, и мальчик испытывает стресс, видя упражнение. Специалист негромко успокаивает его. Очень скоро, посредством датчиков, обладающих двусторонней связью, мальчик начинает ощущать мышечные реакции умелого каллиграфа, с пером в руках. Он чувствует, что пришел к успеху, видит форму буку, чувствует легкие точные движения руки и пальцев, ощущает моменты отдыха в процессе работы.
Может быть, потребуется несколько дней занятий, но улучшение уже налицо, когда сразу по пробуждении мальчик начнет упражнение. Он держит перо легко и свободно, нет и в помине судорожного сжимания пальцев, а вся его поза свидетельствует, что он усвоил правильное положение руки. Он удивлен и обрадован результатом. В течение дня он сделает еще несколько упражнений, чтобы закрепить усвоенное. Он займется этим сразу после завтрака, а затем еще несколько раз днем. Энтузиазм поможет ему сформировать привычку. Он может повторять тайпирование, пока результат не удовлетворит его самого и его родителей.
Этого эйзи бета-класса направили в особый отряд. Он спокойно стоит, напрягая мышцы спины по просьбе специалиста. Он закрывает глаза во время явно надоевшей ему процедуры наложения датчиков, наполнявшей ученика таким беспокойством. Он ожидает тайпирования, но приобретаемый навык требует участия всего тела. Он проходит через это дважды в месяц в течение большей части своей жизни, и по его мнению датчики обратной биосвязи важнее катафорика. Он овладевает навыками в процессе ленточного обучения: его сосредоточенность гораздо более осознанная, чем у ученика. Он знает названия мышц, знает, как устанавливать датчики и значительный объем факультативного обучения проходит самостоятельно под дозой катафорика, едва ли превышающей ту, которую принимаете вы во время впитывания развлекательных лент, поскольку он обучен тому, как входить в учебное состояние без применения наркотиков.
В конце месяца он получает ленту другого типа, которую граждане не получают: это настолько личное переживание, что он не может описать его, потому что основная его часть не содержит слов. Он называет ее приятной лентой. В Резьюн часто о ней говорят как о наградной. Женщина, осуществляющая тайпирование, не простой техник. Она — инспектор Бета класса и применяет гораздо более сложное оборудование. В данном случае имеется оборудование для анализа химического состава крови: оно определяет состав крови и вводит естественные препараты, улучшающие настроение — процедура, применяемая для населения только при необходимости психолечения.
Для эйзи, впитывающего подобные ленты всю жизнь, это — удовольствие, которое он ценит больше всех других служебных наград. Она воспринимается как бы изнутри, доходит до глубины души.
Эта лента точно нацелена, подготовлена теми же конструкторами, которые разработали психотип эйзи. Точность нацеливания практически недостижима для не-эйзи, жизнь которого проходит под воздействием незафиксированного опыта в мире случайностей. Этот эйзи, от рождения находящийся под контролем, благодаря тому, что психотип его сформирован лентами, представляет собой гораздо больше определенную величину, даже после того, как он отслужил некоторое время в вооруженных силах и пожил среди граждан, рожденных естественным путем.
Каждый его начальник проходит специальное обучение по работе с эйзи. Никакому инспектору эйзи не разрешается повышать голос на подчиненных. Поощрение или отмена поощрения — вот дисциплинарные стимулы; а взаимное доверие между этим эйзи и любым инспектором-психологом более глубокое, чем между родителем и ребенком. То, что это не тот инспектор, который был в прошлом месяце, не беспокоит его. Он абсолютно доверяет ей, если уверен, что у нее есть лицензия.
Люди, впервые работавшие с оторванными от общества эйзи, обычно рассказывают, что прежде всего их удивляла необходимость говорить шепотом; а затем ошеломляла эмоциональная отзывчивость, которой эйзи готовы были моментально одарить их.
— Они слишком доверяют мне, — жаловались практически все.
Но этот человек — солдат и регулярно работает с гражданами, не имеющими лицензии. Он выработал эмоциональную защиту и свободно общается со всеми коллегами-гражданами. Его командир прошел специальный курс и сдал экзамен, после чего получил квалификацию, позволяющую работать с эйзи, но у него нет лицензии, и он относится к этому эйзи так же, как ко всем остальным своим подчиненным. Командир сознает только, что просьба со стороны этого человека о необходимости консультации должна быть немедленно удовлетворена, и если эйзи требует инспектора Бета класса, его следует успокоить и без промедления отправить в больницу, хотя проблемы с эйзи очень редки, а эмоциональная защита эйзи, живущих в обществе людей, не менее прочна, чем у любого гражданина: психотип эйзи строится не на опыте, а посредством получения инструкций, а защита эйзи не является итогом переплетения общественных отношений, как у обычного человека. Эйзи, который ощущает, что его защита ослабла, уязвим. Он вступает в состояние, очень похожее на состояние обучения, вызываемое катафориком, в котором он менее всего способен противостоять раздражителям. Результат очень похож на прием катафорика в комнате с массой народу, очень неудобной для эйзи и потенциально опасной.
Лента, которой наслаждается этот человек, является для него больше, чем удовольствием. Она также подтверждает его ценность и повышает уверенность в себе. В данным момент его доверие абсолютно. Он испытывает то, что никогда не испытывает ни один гражданин в мире случая: он соприкасается с абсолютной истиной и находится в полном согласии с самим собой.
Вынашивающая камера наклонилась и выплеснула содержимое в наполненную жидкостью приемную ванну, и Ариана Эмори задвигалась и забила ножками, маленькая пловчиха в незнакомом тусклом свете и голубом море.
И тогда Джейн Страссен опустила руку в воду и вынула ее, а помощники перевязали пуповину и перенесли ее на стол для быстрого осмотра, пока Джейн Страссен суетилась вокруг.
— Она безупречна, не так ли? — В этом вопросе слышалось беспокойство. Еще час назад это было бы беспокойство медика, профессиональное беспокойство, озабоченность по поводу проекта, который может сорваться, если с ребенком будет что-нибудь не в порядке. Но оказалось, что к этой озабоченности добавилось какое-то личное переживание, которого она не ожидала.
Ты больше всего подходишь по данным на роль Ольги Эмори, сказал ее кузен Жиро; а Джейн бурно запротестовала: управление лабораториями первого крыла, не оставляет ей времени на материнские заботы, это слишком сложно для хрупкой, перегруженной работой женщины в возрасте ста тридцати двух лет.