Ольга занималась этим в восемьдесят три, продолжал Жиро. Ты же — разумная, волевая женщина, чертовски занятая — так же, как Ольга — в тебе есть ольгин интерес к искусству. Ты рождена в космосе, и у тебя есть профессиональные навыки и ум. Ты лучше всех подходишь. И ты достаточно стара, чтобы помнить Ольгу.
Я ненавижу детей, возразила она, Джулия появилась у меня только благодаря искусственному оплодотворению и вынашивалась в камере. Меня возмущает любое сравнение с этой мерзавкой — Ольгой.
Жиро, черт бы его побрал, только улыбался. И сказал: Ты включена в проект.
Так она оказалась здесь, в этот час, мучительно переживающей, пока специалисты-медики осматривали шуструю новорожденную. Джейн овладевало чувство личной ответственности.
Она не слишком заботилась о своей генетической дочери, зачатой с помощью безвестного Пар-Парижского математика, сделавшего дар Резьюн, поскольку она считала фактор случайности и приток свежей крови предпочтительными. Избыток планирования, утверждала она, обедняет: генофонд; и Джулия явилась результатом ее личного выбора, не плохим, но и не хорошим. В основном, она доверяла Джулию нянькам, и общалась с ней все меньше и меньше, так как Джулия оказалась милой сентиментальной пустышкой — нет, даже способной в менее требовательном окружении, но в данный момент озабоченной своей собственной жизнью и неразборчивой в личной жизни так же, как эйзи.
Но эта, копия Ари, эта приемная дочь на закате жизни, оказалась тем, на что она надеялась. Идеальная ученица. Это — мозг, способный воспринять все, что она ему даст и возвратить затем назад. Но ей запрещалось делать это.
Она прокрутила ленты с записями Ольги и ребенком. Рука на плече Ари. Резкое одергивание свитера Ари. Арин рассерженный, отчаянный протест. Эту пару она отлично помнила. Вспомнилось и все остальное.
В течение восемнадцати лет она слышала этот голос. Ольга придиралась ко всем. Ольга придиралась к ребенку всякий раз, как появлялось время, так что было удивительно, что девочка растет нормальной, а между придирками ребенок был полностью предоставлен самому себе и эйзи. Ольга брала все эти бесконечные анализы крови, проводила психотесты, и еще психотесты, потому что у Ольги были теории, легшие в основу теорий которые потом развила Ари. Ольга получила результаты самого раннего Ариного тестирования по Ризнеру, которые едва не вышли за пределы шкалы, и с того времени Ари стала похожа на лебедя, окруженного утятами: Ольга Эмори с ее любимыми теориями научного воспитания детей считала, что у нее на руках новая Эстелла Бок, которой назначены века бессмертия посредством лабораторий Резьюн. И каждый ребенок из коридоров слышал, что Ари — великолепная. Ари — особенная, потому что матери и отцы всего персонала знали, что их головы на работе покатятся, если их ребенок подобьет ей глаз, хотя она вполне и не раз это заслужила.
В те дни на Сайтиин, когда интеллектуалы, бегущие от визовых законов Компании Земли, собирались в дальнем углу космоса и основали Станцию Сайтиин, известных физиков, химиков и легендарных исследователей можно было встретить на Станцию чаще, чем людей, способных исправить уборную; омолаживание только что открыли, и для работы в этом направлении была организована Резьюн, физика Эстеллы Бок заставляла переписывать учебники, а спекулятивные теории увлекали людей, которым следовало лучше разбираться в том, чем они занимаются. И у Ольги Эмори был блестящий интеллект инстинктивно улавливающий новизну на стыках дисциплин, но не свободный от заблуждений.
— Все они в хорошем состоянии, — сказал Петрос Иванов.
— Это замечательно. Просто замечательно, — Дэнис прожевал кусок рыбы, и еще один. Ленч в администраторской столовой; герметически запечатанные окна, которые задернуты занавесками. Погодники, в соответствии с просьбой давали им дождь. Вода, бьющая окна. — Черт бы побрал Жиро. Придется день-два потерпеть плохую погоду. Конечно, все будет в порядке, говорит он, и сваливает в столицу. И даже не звонит!
— Все пока идет по плану. Эйзи совершенно нормальные. Они уже запрограммированы.
— Ари тоже.
— Страссен сцепилась со старшей сестрой.
— Что случилось?
— Говорит, что она упряма, как мул и всем действует на нервы.
— Если эйзи упряма, значит она в точности следует инструкциям, а Джейн злится потому, что на ее территории новые работники. Ничего, переживет. — Он налил еще кофе. — Эйзи Ольги по-прежнему вызывает большое беспокойство. Олли — моложе, у него, так или иначе, гораздо более твердый характер, чем у этой Ольгиной дурочки няньки, и Джейн права: если бы… тайпировать Олли, чтобы смягчить! Горячность Джейн сломает его. Своими манерами по отношению к ребенку она может управлять; изменяя Олли и варьируя свое обращение с ним, она, заходит дальше, чем собиралась. Если у этой девочки обычный младенческие инстинкты, она заработает взрослые комплексы прямо с колыбели. Исходя из того, что у нее Арина чувствительность, она Бог знает чего наберется: — Так что же делать?
Петрос ухмыльнулся.
— Тайпировать Джейн?
Дэнис фыркнул в кофе и отпил еще.
— Мне бы ужасно хотелось этого. Нет. Джейн — профессионал. Мы заключили сделку. Мы не будем трогать Олли, а она намекает Олли, как вести себя. Можно быть уверенным, что эйзи, который делает Джейн счастливой, справится с чем угодно.
Смех.
Он был ужасно зол на Жиро. Тот мог бы многое из этого снять с плеч, но у Жиро завелась привычка упархивать с сторону всякий раз, когда возникали проблемы по поводу Проекта.
Это все твое, говорил Жиро. Ты — администратор. Вот и пожалуйста. Большую часть года заняло внимательное изучение ариных заметок, той малой начальной части компьютерных записей, с которыми специалисты без труда справились. Только подбор исходных данных, имеющих отношение к Ари, потребовал трехнедельной работы компьютера Резьюн. Слава Богу, что Ольга заносила все в архив в хронологическом порядке и снабжала перекрестными ссылками. Следовало обнаружить ленты, и не только для Ари, но и для двух эйзи, являющихся уникальными прототипами, уже существовавших. Под холмом был проложен туннель, еще три строились, потому что тот гигантский подвал был уже заполнен, совершенно заполнен, а работники начинали классифицировать ленты, чтобы еще больше из этого разместить в самом доме.
А когда ряд данных, связанных с Проектом, войдет в полную силу, для архивов Дома это будет цунами. В одном из тех туннелей размещались исключительно записи, которые касались Проекта, они включали математические разработки по тем вопросам, которые Ари успела развить только наполовину, и кому-то другому следовало завершить их до того, как девочка начнет говорить.
Резьюн не собиралась продавать что-либо, связанное с Проектом. Она продавала некоторые разрешения на производство эйзи, чтобы освободить время сотрудников. Наступил бы экономический кризис, если бы военные не вложили средства в лабораторию Резьюн на Фаргоне, и на Планиде, деньги, позволившие приобрести больше емкостей, больше компьютеров, изготовить больше продукции и построить те туннели. Тем временем Джордан Уоррик оказывал всем большую услугу, фактически руководя клиникой на Планусе, да и сам Уоррик наконец, считая с кончины Ари, получил удовольствие, занявшись снова настоящей работой — что само по себе немалое приобретение, поскольку и Оборона была счастлива. Они сняли Роберта Карната с Управления Домом и перевели его в лабораторию на Планусе: Роберт, к счастью, не был другом Уоррика и к тому же являлся достаточно ловким администратором, способным удержать вожжи в руках. Они также перевели часть персонала в лабораторию на Фаргоне, и собирались перевести еще больше, когда она заработает, и когда пойдет проект Рубина. В Резьюн было слишком много персонала, когда все это начиналось, а теперь она фактически покупала контракты эйзи у таких фирм, дающих эйзи напрокат, как в «Лаборатории Батчера» или «Фермы жизни», омолаживая каждого эйзи старше сорока и доводя персонал до исступления с помощью ленточного переобучения. В Городе, внизу, пустовало пятнадцать бараков, и они только что подписали соглашения с Обороной о выкупе некоторых резьюновских эйзи, приближающихся к возрасту отставки: это сэкономило Обороне расходы на дорогостоящее переобучение и выплату пенсий, и страшно обрадовало всех эйзи, когда они узнали, что будут продолжать работать и займут места в РЕЗЬЮН-ЭЙР, или на товарных складах, или на производстве, или где-то еще, где эйзи мог заткнуть прореху и сможет глядеть в будущее вместо прошлого, вместо того, чтобы ожидать перспективы отправки в какой-нибудь государственный центр занятости. Эта мера дала Резьюн большое количество работников, дисциплинированных и, главное, привыкших к условиях секретности. Ошибки и провинности чуть ли не процветали в рутинной жизни Резьюн, но не в Проекте, где не появлялось новых лиц и где лучшие ученые поэтому могут не отвлекаться от своей работы.