— Это правда.
— Ты не откликался, так?
— Нет. — Паника охватывала его. Он ощущал внутреннюю слабость.
— Вся обстановка, связанная с Проектом, — сказал Петрос, — несколько беспокоила тебя, не так ли?
— Живи и давай жить другим. Мне жаль девочку. Я уверен, что ты получил всю выгоду от подслушивания в моей квартире. Я надеюсь, что ты хорошенько насладился интимными моментами.
— Джастин.
— Ты тоже можешь идти к черту, Петрос.
— Джастин. Скажи мне правду. У тебя по-прежнему бывают видения?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да, я уверен.
— Ты был сильно подавлен, когда пришел на праздник, так?
— Конечно, нет. С чего бы мне?
— Я полагаю, что вот твой ответ, — обратился Петрос к Жиро. — Он пришел туда в подавленном состоянии. Они оба. Поэтому Ари без труда уловила это. Вот и все, что касается этого. Я не думаю, что они задумывали что-то заранее. Меня больше беспокоит состояние духа Джордана. Я полагаю, что сейчас лучше отпустить его на работу; пусть он появляется на семейных церемониях, и ведет настолько нормальный образ жизни, насколько сможет. Он и без того переживает достаточно. Я только хотел бы, чтобы он пришел на консультацию.
— Жиро, — сказал Дэнис, — если ты доверяешь чувствительности маленькой Ари, то вспомни, что она не испугалась Джастина. Несмотря на его подавленность, она не испугалась. Как раз наоборот.
— Это мне тоже не нравится, — Жиро втянул воздух и откинулся на спинку кресла, глядя на Джастина из-под бровей. — Ты выполнишь предписание Петроса. Если он сообщит мне, что ты сопротивляешься, ты еще до заката отправишься на климатическую станцию. Понял меня?
— Да, сир.
— Ты будешь продолжать работу. Если ваши дороги с Ари пересекутся, ты можешь говорить с ней или нет по своему усмотрению, чтобы не вызвать малейшего любопытства. Ты будешь появляться на семейных мероприятиях. Если она заговорит с тобой, будь с ней любезен. Не более того. Если ты отклонишься от этой линии, ты снова очутишься здесь, и у меня не будет хорошего настроения. То же самое — в отношении Гранта. Ты разъяснишь ему. Ты понял меня?
— Да, сир.
Как любой эйзи. Тихо. С уважением. Это — ловушка. Она, по-прежнему, готова захлопнуться. Этим дело не ограничится.
— Ты можешь идти. Открой дверь, Аббан.
Дверь открыли. Он резко поднялся из кресла. То же самое сделал Дэнис. Он прямиком направился к двери, и Дэнис вышел вместе с ним, поймал его руку, провел мимо охраны в закуток приемной и дальше в главный коридор.
Там Дэнис придерживал его, останавливая.
— Джастин!
Ему пришлось остановиться. Он все еще дрожал. Но открытое неповиновение ни к чему хорошему не приведет.
— Джастин на тебя оказывают сильное давление. Но ты знаешь, и я знаю, что не существует способа переноса памяти. Это не прежняя Ари. Честно говоря, мы не хотим нового раунда вражды с Уорриками. Мы не хотим, чтобы в этом сыграл бы роль Джордана. Ты знаешь, каковы ставки.
Он кивнул.
— Джастин, послушай меня. Жиро испытывал тебя. Он прекрасно знает, что ты честен. Он просто.
— Ублюдок.
— Джастин. Не осложняй. Сделай, как говорит Жиро. Не совершай ошибки. У тебя не должно возникать желания обидеть маленькую девочку. Я знаю, что ты не хочешь этого. То, что Ари сделала с тобой — не имеет к ней отношения. И тебе не следует обижать ее.
— Нет. Видит Бог, я ничего не делал по отношению к Ари. Неужели ты думаешь, что я обижу младенца?
— Я знаю. Я знаю, что это правда. Просто подумай об этом. Имей это в виду в следующий раз, когда будешь иметь с ней дело. Ари нанесла тебе рану. Разве ты сможешь поступить так же по отношению к ребенку? Ты разве можешь обидеть ее? Я хочу, чтобы ты всерьез подумал об этом.
— Я ничего ей не сделал!
— Ты ничего не сделал. Успокойся. Успокойся и передохни. Послушай меня. Если ты сможешь повести себя правильно, это может помочь тебе.
— Конечно.
Дэнис снова взял его за руку, теснее прижав его к стене, когда охранники вышли из офиса. И упорно продолжал разговор.
— Джастин. Я хотел сказать тебе — о просьбе, которая лежит на моем столе, о телефонных переговорах: я собираюсь дать ей отлежаться несколько недель, а затем дать добро. Надо чуть-чуть подождать — Джордан умен, и у службы безопасности должно быть время на обдумывание. Это максимум что я могу сделать. Тебе легче от этого?
— Чего это мне будет стоить?
— Ничего. Ничего. Просто не испорти дело. Остерегайся попасть в беду. Хорошо?
Он уставился на стену, на узоры известки, расплывающиеся перед его глазами. Он почувствовал, что Дэнис погладил его по плечу.
— Я ужасно сожалею. Ужасно. Я знаю. У тебя не было ни дня покоя. Но я хочу, чтобы ты участвовал в Проекте. Поэтому я убеждал Жиро оставить тебя в нем. Ты нравился Ари — нет, послушай меня. Ты нравился Ари. Независимо от того, что она сделала. Я знаю ее — посмертно — так же, как знаю самого себя. Вражда Ари с Джорданом — стара и горька. Но она получила данные твоего тестирования и решила, что ты ей нужен.
— Они были подделаны!
— Нет, не были. У тебя имеются такие же качества, как у нее. Не ровня ей, но ведь у тебя не было подталкивающей Ольги Эмори. Она говорила мне — в личной беседе — и это не ложь, сынок, что ты ей нужен в ее отделе, что на самом деле ты лучше, чем показывают тесты, гораздо лучше, по ее словам, чем Джордан. Ее слова, не мои.
— Ты же знаешь, что не науку она при этом имела в виду.
— Ты ошибаешься. Видит Бог, что не это ты хочешь услышать. Но если хочешь понять, почему она сделала то, что сделала, то тебе следует это знать. У меня в этом один интерес. Ари. Пойми — у нее был рак. Срыв процесса омолаживания. Доктора спорят, то ли рак сбил омоложение, то ли омоложение потерпело неудачу в силу естественных причин и вызвало рак. Как бы там ни было, она знала, что больна. Операция оттянула бы проект, так что она отдала Петросу и Ирине соответствующее распоряжение и скрыла это. Она обеспечила начало проекта так, чтобы к тому времени, когда ей пришлось бы лечь на операцию — (я уверен, что она не исключала такой вариант: она была отнюдь не дура), дело не осталось бы без поддержки, ты понимаешь; и оно могло продолжаться, оставаясь лишь под поверхностным контролем. Пойми, Джастин: я знал это, потому что был ее другом. Я был тем, кого она допускала к своим заметкам. Жиро отлично справлялся с денежной стороной вопроса. Меня же занимает то, что занимало ее: Проект. Я полагаю, что ты в глубине души сомневаешься в этом. Отсутствие контроля, отсутствие повторяемых результатов — Но проект базируется на двухсотлетнем опыте работы с эйзи. Конечно, это не так вещь, которые мы в состоянии оценить количественно: ведь мы имеем дело с человеческой жизнью, с эмоциональным и с субъективным фактором. В этом мы можем совершенно расходиться во мнениях. Джастин, один на один, и я уважаю тебя за профессиональную честность. Но если ты попытаешься саботировать наше дело, я окажусь твоим врагом. Ты понимаешь меня?
— Да, сир.
— Я скажу тебе еще кое-что: Ари делала некоторые совершенно неправильные поступки. Но она была великой женщиной. Она олицетворяла Резьюн. И она была моим другом. Я защищал тебя, защищая тем самым ее репутацию; и, будь я проклят, если мне доведется увидеть, как маленький грязный инцидент разрушит эту репутацию. Я удержу тебя от этого. Ты понимаешь меня?
— У тебя есть ленты в архивах! Если этот бедный младенец хотя бы наполовину пойдет по ариному пути, исследователям понадобится каждая мельчайшая деталь, и эта, о которой ты говоришь — не самая маленькая.
— Нет. Это не играет особой роли. Это касается конца ее жизни. На Проект Рубина могут положить лапу военные. Ари — наш проект. Мы сохранил название в силу технических причин. Неужели Резьюн что-нибудь выпускалаиз-под контроля — что-нибудь, в чем она имеет финансовый интерес?